Когда я пришёл в себя, то сразу же схватился за топор. Даже спустя несколько часов непрерывной работы мне не хотелось пить и есть. Из-за развитой техники валки, я очень хорошо экономил энергию, контролируя тепло внутри тела.
Спустя ещё несколько часов, пространство передо мной было завалено массивными брёвнами. За это время я трижды обновлял костёр и добавлял в него хвойные иголки, чтобы разгонять надоедливую мошкару, чей размер был просто ужасающим. Хорошо, что я предварительно позаботился об этом, ведь иначе мог очень сильно пострадать, если бы вообще не помер.
— Всё в дыму, нужно потушить костёр и проваливать отсюда, — я прищурил глаза и несколько раз кашлянул. Едкий запах распространился на сотни метров вокруг. Боюсь, даже люди станут жертвами этого аромата, не говоря о насекомых и животных.
Вдруг краем уха я услышал чьей-то разъяренный вопль:
— Чужой! Чужой!
Я тут же прижал топор поближе к груди и бросился к ближайшему дереву, чтобы спрятаться. Мозг судорожно работал в попытках проанализировать ситуацию. Неужели я стал объектом преследования других дикарей? Есть ли среди них мои товарищи? Я осторожно выглянул из-за дерева и встретился глазами с предводителем дикарей. Высокий, хорошо сложенный мужчина с окровавленным копьём в правой руке, стоял посреди поваленных стволом и бил себя по груди, словно здоровая обезьяна.
Вокруг него собралось порядка десяти сородичей самых разных форм и комплекций, даже цвет кожи отличался.
Среди них были и дети в возрасте тринадцати, может четырнадцати лет. Бешеные ублюдки ревели, словно обезумевшие. Они рассредоточились в области пятидесяти метров и медленно обходили меня с разных сторон. Я крепко сжал рукоять топора и прищурил глаза. Если придётся биться, то я сделаю всё, чтобы на тот свет забрать как можно больше.
Когда они приблизились к моей позиции меньше, чем на метр, из-за ближайшего дерева выскочил другой дикарь. Его лицо полностью покрыто кровью, а глаза горели от гнева и злобы. Он направил копьё в мою сторону, и я тут же поднял топор, чтобы попытаться отразить атаку. К моему удивлению, острие тонкого копья пролетело мимо меня и врезалось в грудь дикаря, что был за моей спиной.
— Ау-ау! Убить! Чужаки! — я не мог поверить своим глазам — два племени. Одни с чистым лицом и другие с окровавленным столкнулись в смертельной битве. Я не знал, куда себя деть и как вообще сражаться и с кем⁈
— Сюда! Сюда! Тихо! — вдруг я услышал знакомые слова. Они звучали крайне криво и едва ли различимы в общей массе криков дикарей. Я повернулся направо, откуда прибежали другие дикари и заметил парня с обожженной рукой. На его лице был кровавый отпечаток руки, что выделяло его среди других. Он смотрел на меня с уважением и трепетом. Он и ещё шесть человек теснили ублюдков из другого плени. Острые копья прокалывали голозадых дикарей, крики боли и агонии разлетались на сотни метров, а кровь окропила все поваленные мною деревья.
Я не мог стоять в стороне и решил присоединиться к бойне, чтобы укрепить отношения с семью дикарями, которых вёл Степан. Да, мне придётся окропить руки кровью людей, но оно того точно стоило!
Мне нужно не раз доказать, что я имею право быть вожаком!
Я стиснул зубы и выскочил на поляну, подбежал к ближайшему дикарю, который теснил члена моего племени и со всего размаху ударил того по спине. Острое лезвие, не затупившееся из-за активной валки, разорвало плоть на спине дикаря. Кровь окропила моё лицо, одежду и залила все руки. Я чувствовал невероятное отвращение, вид раны практически вывернул желудок наизнанку, но я смог сдержать рвоту.
Дикарь с окровавленным лицом посмотрел на меня и снова бросился в бой, прикрывая рот рукой, чтобы получился играющий звук, как у индейцев!
— Раз их лица в крови, моё тоже должно быть таким! — я размазал кровь по лицу и побежал помогать голозадым парням.
Битва закончилась менее чем за пять минут. Мы свалили трупы в кучу, а сами рассредоточились вокруг неё. Дикари смотрели на меня, а я на них, пока Степан не поднял запятнанное кровью копьё и не заорал во всё горло:
— ВОЖДЬ!
Остальные подхватили его яростный крик, продолжая скандировать:
— Вождь! Вождь!