Завоеватели тоже расправлялись с противниками, но детей всё-таки не трогали. Колоши понимали это по-своему. Один из пленников заявил Баранову: «Я тебя не боюсь, это вы боитесь даже младенцев!» Одного православного миссионера колоши съели, заявив, что в духе христианского учения причастились плотью и кровью.
Тут следует ответить на закономерный вопрос — почему владения огромной и могущественной Российской империи оказались так уязвимы перед нападениями сравнительно небольшого племени диких индейцев? Тому было две причины, тесно связанные между собой. Во-первых, собственно русское население Аляски тогда составляло несколько сотен человек. Ни правительство, ни Российско-Американская компания не озаботились заселением и хозяйственным освоением этой огромной территории. Для сравнения: за четверть века до этого только в Канаду с юга переселилось свыше 50 тысяч лоялистов — британских колонистов, сохранивших верность английскому королю и не признавших независимость США. Во-вторых, у русских поселенцев катастрофически не хватало снаряжения и современного вооружения, в то время как противостоящих им тлинкитов англичане и американцы регулярно снабжали ружьями и даже пушками. Посетивший с инспекционной поездкой Аляску в 1805 году русский дипломат Николай Резанов отмечал, что у индейцев «ружья английские, а у нас охотские, которые никогда никуда за негодностию их не употребляются».
Находясь на Аляске, Резанов в сентябре 1805 года купил у зашедшего в Ново-Архангельск американского капитана Джона Д’Вулфа трёхмачтовую бригантину «Юнона», а весной следующего года со стапелей местной верфи торжественно спустили на воду восьмипушечный тендер «Авось». На этих кораблях в 1806 году Резанов отправился из Ново-Архангельска в испанский форт Сан-Франциско. Он рассчитывал договориться с испанцами, владевшими тогда Калифорнией, о торговых поставках продовольствия для Русской Америки. Нам вся эта история известна по популярной рок-опере «Юнона и Авось», романтический сюжет которой основан на реальных событиях.
Заключённое в 1805 году перемирие между Барановым и верховным вождём тлинкитского клана киксади Катлианом зафиксировало хрупкий статус-кво в регионе. Индейцам не удалось изгнать русских со своей территории, но они сумели отстоять свободу. В свою очередь Российско-Американская компания хоть и вынуждена была считаться с тлинкитами, но смогла сохранить свой морской промысел на их землях. Вооружённые стычки между индейцами и русскими промышленниками неоднократно случались на протяжении всей последующей истории Русской Америки, но всякий раз администрации РАК удавалось их локализовать, не доводя ситуацию до крупномасштабной войны, как в 1802–1805 годах.
18 марта 1867 года русские владения в Америке общей площадью 580107 квадратных километров были проданы США за 7,2 млн долларов — вопреки распространённому в России мифу, именно проданы, а не переданы в аренду на 99 лет.
Договор подписали в Вашингтоне госсекретарь Уильям Сьюард и российский посланник барон Эдуард Стекль. 23 марта о случившемся сообщили петербургские газеты. Последние русские (309 человек) покинули Ново-Архангельск 30 ноября 1868 года. Объяснить свои действия обществу царское правительство не потрудилось. Многие восприняли продажу Аляски с возмущением. «Санкт-Петербургские ведомости» описывали, как в день официальной передачи территории российский флаг «не хотел спускаться», так что пришлось послать матроса влезть на флагшток и отвязать его.
Дополнительную политическую остроту вопросу придало то, что инициатива продажи Аляски всецело приписывалась брату императора великому князю Константину Николаевичу, главному придворному либералу. За продажу Аляски выступал не только Константин Николаевич, но и такие несомненные патриоты, как канцлер Горчаков и генерал-губернатор Восточной Сибири граф Муравьёв-Амурский. И резоны у них были.
250 лет Россия неизменно стремилась быть ключевым геополитическим игроком, что с неизбежностью вело к вражде с державой, больше других претендующей на то же самое. В XIX веке таковой являлась Британия. В ходе Крымской войны возникли опасения, что Аляску могут захватить британцы, а противопоставить этому будет нечего, так лучше уж передать её дружественному государству.
Судя по официальному отчёту Министерства финансов, «за уступленные Североамериканским Штатам российские владения в Северной Америке поступило от означенных Штатов» почти 11 363 млн рублей, из которых 10 973 млн рублей были израсходованы за границей на покупку принадлежностей для трёх железных дорог: Московско-Рязанской, Рязанско-Козловской и Курско-Киевской, а остальные 390 тысяч рублей поступили наличными деньгами. Однако, как установил современный историк И. Б. Миронов, автор специального исследования «Роковая сделка: как продавали Аляску» (2007), американцы надули русское правительство, поскольку просрочили платёж на целых три месяца, и с учётом утерянных банковских процентов недостача составила 341 838 рублей (213 648 долларов), а означенные деньги поступили не на счёт Государственного казначейства, а на личный счёт главного лоббиста этой сделки барона Э. А. Стекля. Вместе с тем историк установил крайне любопытный факт: главными акционерами тех самых железных дорог являлись сам великий князь Константин Николаевич, его старый «подельник» министр финансов Михаил Христофорович Рейтерн и князь Михаил Михайлович Долгоруков, приходившийся родным братом небезызвестной княгине Екатерине Михайловне Долгоруковой (светлейшей княгине Юрьевской), которая была тайной супругой государя-императора Александра II.
В США сделку тоже встретили без энтузиазма. Пресса бичевала «глупость Сьюарда», который «купил у русских сундук со льдом». А в конце XIX века на Аляске открыли золото. Геолог Владимир Обручев утверждал, что только в период до русской революции американцы добыли там драгоценного металла на 200 миллионов долларов.
Переход Аляски под юрисдикцию Соединённых Штатов тлинкиты встретили с возмущением. Они считали, что русские не имели права продавать их земли. Когда потом в конфликты с индейцами вступали американцы, они всегда действовали в свойственной им манере: на любые попытки сопротивления немедленно отвечали карательными рейдами. Тлинкиты очень обрадовались, когда в 1877 году США временно вывели свой воинский контингент с Аляски для борьбы с индейцами племени не-персе в Айдахо. Они простодушно решили, что американцы покинули их земли навсегда. Оставшись без вооружённой защиты, американская администрация Ситки (так теперь назывался Ново-Архангельск) спешно собрала ополчение из местных жителей, главным образом русского происхождения. Только благодаря этому удалось избежать повторения резни 75-летней давности.
Любопытно, что история русско-тлинкитского противостояния не закончилась с продажей Аляски американцам. Формальное перемирие 1805 года между Барановым и Катлианом аборигены не признавали, поскольку оно было заключено без соблюдения соответствующих индейских обрядов. И лишь в октябре 2004 года по инициативе старейшин клана киксади и американских властей на священной поляне тлинкитов состоялась символическая церемония примирения России с индейцами. Россию в ней представляла Ирина Афросина — прапраправнучка первого главного правителя русских колоний в Северной Америке Александра Баранова.
24 апреля 1877 года началась очередная русско-турецкая война. Россия объявила войну Турции. Петербург надеялся на быструю войну, чтобы избежать вмешательства великих европейских держав, опасавшихся усиления России на Балканском полуострове, на Кавказе и захвата русскими проливов Босфор и Дарданеллы, Константинополя-Стамбула. Однако из-за стратегических ошибок русского верховного командования война приняла затяжной характер, и Россия не смогла решить основные стратегические задачи на Балканах и в зоне проливов.
Война была вызвана двумя основными предпосылками. Во-первых, это историческое противостояние России и Турции в трёх регионах — на Кавказе, в Причерноморье (включая зону проливов) и на Балканском полуострове. При этом русская цивилизация решала стратегические задачи по созданию устойчивых естественных границ на Кавказе и Дунае, обеспечению безопасности на южном направлении. А для этого необходимо было занять проливы Босфор и Дарданеллы, чтобы закрыть Чёрное (Русское) море для враждебных держав. У России уже был печальный опыт Восточной войны 1853–1856 гг., когда флоты Англии и Франции блокировали более слабый русский флот и высадили экспедиционную армию в Крыму. Деградация вооружённых сил, экономики, внутренняя нестабильность Османской империи облегчали эту задачу.
С другой стороны, Турция надеялась при поддержке западных держав взять реванш за прежние поражения, удержать за собой владения на Балканах. Османскую империю поддерживали Англия, Австрии и Франция, которые боялись экспансии России на Балканах и на Кавказе, выхода русских к южным морям. Поэтому британцы и французы пытались стравить Россию и Турцию.
Во-вторых, в середине XIX в. Османская империя находилась в состоянии затяжного социально-экономического, национального и политического кризиса. Прежние реформы и попытка модернизировать страну по западному пути не смогли остановить разложение основ турецкого феодального государства и его распад. Некогда могущественная военная держава представляла собой экономически отсталую аграрную страну, экономика и финансы которой были подчинены западным государствам.
Сельское хозяйство в Анатолии стояло на той же ступени, что и 500 и даже 1000 лет назад. Крупные помещики владели большей и лучшей частью земли, сдавая её в аренду крестьянам. Помещики беззастенчиво грабили полностью зависимых от них арендаторов. В отдельных районах империи сохранялись оброк и барщина. Всё это самым отрицательным образом сказывалось на сельском хозяйстве страны и было тяжёлым бременем для крестьянства. Налоговая система разоряла страну. Основным сельскохозяйственным налогом был ашар (натуральный налог), который, как правило, отдавался властями на откуп. Откупщики собирали десятину, четверть или даже треть урожая, разоряя крестьян. Другие налоги также были разорительны для населения. Налоговый гнёт усиливался процветающим в стране ростовщичеством. В стране была крайняя неразвитость транспортной сети. Длина всех железных дорог империи составляла в 1870-х годах только 1600 км, в Анатолии было всего две небольшие железнодорожные линии. Шоссейных дорог почти не было, грунтовые находились в очень плохом состоянии.
Промышленность была в бедственном состоянии. Её уровень был таким низким, что Османская империя покупала в Европе почти все потребительские товары, кроме продукции сельского хозяйства. Страна не имела предприятий сталелитейной промышленности и машиностроения. В жалком состоянии были немногочисленные предприятия добывающей промышленности. В полном упадке была даже ранее процветающая текстильная отрасль. Резко упало производство изделий из шёлка и шерсти в таких древних традиционных центрах, как Дамаск, Халеб и Бейрут.
Незаконные поборы и взяточничество, которые в XIX столетии поразили буквально все сферы жизни Турции, самым пагубным образом сказывались на экономике страны. Дело дошло до того, что управу на местных чиновников можно было найти только с помощью ещё большей взятки вышестоящему должностному лицу в соответствующем ведомстве. Продавалось и покупалось буквально всё — от важнейших постов в центральном и провинциальном аппарате до рядовых, но доходных должностей в судебном ведомстве и полиции и т. д.
Кроме того, развитию экономики мешали внешние факторы. Западный капитал превращал Турцию в рынок сбыта европейских промышленных товаров и источник дешёвого сельскохозяйственного сырья. На основе режима капитуляций, который западные страны навязали Стамбулу, иностранные товары облагались крайне низкими ввозимыми пошлинами. В таких условиях местное промышленное производство, находившееся в зачаточном состоянии, не могло конкурировать с развитыми западными производствами. Турция постепенно становилась полуколонией Запада. С середины столетия Порта постоянно погашала дефицит государственного бюджета с помощью внешних займов. К 1876 году Турция получила 14 займов, её внешний долг составлял 277 млн лир (более 6 млрд франков). Выплата долга обеспечивалась обычно передачей иностранным банкам ряда статей государственного дохода. В результате османское правительство постепенно утрачивало контроль над финансами страны. В 1870-х годах около половины бюджетных расходов империи шло на погашение долга и выплату процентов. И ситуация постоянно ухудшалась.
ebooksa