– Людей-то? Людей там полно, но не работает никто. Нет патрулей, нет работников на заправке, нет работников в порту, никто не отвечает по радио. А люди? Гуляют, смеются, сидят с закрытыми глазами на траве и на лавочках. А, вот еще! Военные и менты их местные в кучки такие аккуратные сложены, спят на земле, свернувшись клубочками. Мы как увидели, так и офигели, заправились по-быстрому и свалили оттуда.
– Так, а почему ты не рассказал?
– Кому? Вика, кому я должен это рассказать?! – Олег повысил голос. – Вы же в этом своем трансе! Ты когда ела последний раз, помнишь? А коллег своих ты когда живьем видела?
– Ой! – Вика поднесла ладонь к губам. – Точно!
– Страшно вам, да? А нам, знаешь, тоже!
– Вам?
– Да, родная, всем, кто не в трансе. Вы думаете, мы слепые, что ли? А ты знаешь, что моим вот парням вообще ничего особенного не снится, капитану, почти всем матросам?
– И что?
– А то, что им страшно, когда вы валяетесь в трансе днями напролет. А после Босфора они даже спать стали все вместе – в кают-компании и с оружием.
– С оружием?
– Ага, а ты как думала? Военным, когда страшно, они вот с оружием спят.
– А ты, значит, со мной, да? – Вика засмеялась. – Какое я, оказывается, грозное оружие, круче всех пушек.
– Ладно, а что делать-то будем? – спросила она у Олега.
– А что тут делать, через три дня придем в Севастополь, и там все успокоятся.
– Ну, давай посмотрим, и мы давай уже успокоимся, мой рыцарь, – сказала Вика и, обняв Олега за шею, поцеловала.
Через три дня утром все собрались на палубе – ученые, команда и спецназ. Молча они наблюдали за приближением земли. Мужская часть коллектива ученых выглядела крайне неопрятно – давно не бритые, взлохмаченные, парни стояли с заспанными, помятыми лицами, осматриваясь по сторонам.
– Пусто, непривычно, – задумчиво проговорил капитан. Он курил, мрачно глядя на вход в бухту Севастополя.
– Ты пытался связаться? – спросил он стоявшего рядом Олега.
– Да, полчаса назад последний раз. Все без толку, тишина.
Они вошли в бухту.