Тень Галена

В тот миг я вспомнил собственные годы жизни в Субуре, когда арендовал комнату. Не лучшие условия для пациентов, но сотням тысяч римлян и приезжим перегринам обычно не приходится выбирать. Многие выживают в условиях и похуже.

Скоро мы вбежали по лестнице на этаж, где проживал Марилл с семьей. Его жена испуганно отскочила, когда Гален ворвался в дом, где уже стояли с десяток мужчин в тогах.

– Пожалуйста, пожалуйста господин! – она взмолилась, глядя на Галена. – Никто из моих детей не выжил, только мой сын… Врач мягко, но уверенно отодвинул рыдающую женщину и прошел к постели.

Медицинский свет Рима был здесь, наверное, в полном составе. Марилл посулил тому, кто спасет его единственного ребенка все, что смог скопить за свою жизнь. В противном случае, едва ли здесь стояли бы даже пара сельских лекарей. Прославленные врачи имперской столицы, во главе с Марцианом и Антигеном, редко лечили плебеев. Оба, конечно же, были здесь и насмешливо поприветствовали Галена. Мой учитель, не влезая в склоки, сразу же обратился к пациенту, пристально разглядывая больного юношу. Зоркие глаза врача с ног до головы изучали его.

Он тяжело дышал и был покрыт испариной. Его лихорадило, а глаза помутнели. Парень безразлично обводил окружающих взглядом, лишь изредка постанывая. Гален тщательно прощупал его пульс, ладонью проверил, в самом ли деле смещено сердце, как говорили другие медики. Рассмотрел гнойник на груди. Врачи вокруг возбужденно шептались.

– И что думаешь? – первым проскрипел Марциан.

– Грудину необходимо вырезать – хмуро ответил Гален. Иначе – шансов на выздоровление нет.

– Мы все решили также, вот только это невозможно – звонко парировал Антиген. Если вскрыть ему грудную полость – будет порвана мембрана, юноша не сделает больше ни единого вдоха, ты разве не знаешь?

– Я знаю – Гален вздохнул. Но я делал сотни вскрытий и…

– Не ты один изучаешь строение и работу внутренностей на животных – перебил Марциан, – я вскрывал многократно и животные всегда умирали, если мембрана оказывалась повреждена. Будь его сердце там, где полагается – можно было бы рискнуть. Но оно прямо за грудиной! Так оперировать нельзя.

Остальные врачи покачали головами, в полном согласии с самым опытным коллегой.

– Пожалуйста, прошу, господин, что же тогда делать? – я расслышал голос жены Марилла. Она отвернулась и закрыла лицо руками. Тело ее сотрясали беззвучные рыдания.

– Ему откачивали гной из раны? – спросил Гален, пристально рассматривая юношу. Глаза его смотрели не мигая. Я давно знал его – так бывало, когда могучий ум врача лихорадочно искал верное решение среди многих сотен возможных.

– Да, конечно, дважды! Без результата ему только хуже – проскрипел Марциан.

Я не мог понять, почему они позвали Галена. Вероятнее всего, им хотелось публичного признания Галеном своего бессилия. Поведение молодого пергамского врача казалось большинству вызывающим, а мастерство его вызывало страх. Но ведь первая же серьезная неудача может напрочь разрушить авторитет.

Сзади нас протиснулись несколько человек. Комната была набита битком. Едва ли здесь когда-нибудь раньше было столько гостей. Обернувшись, я увидел испуганные глаза Марилла. Он упал на колени и что-то нервно забормотал.

За спинами окружавших пациента медиков встали Боэт, дядя императора Марк Веттулен Барбар и Гней Клавдий Север. Скромная комната сочинителя пантомим набилась цветом римской аристократии и медицины. Но как бы ни были благородны присутствующие – это нисколько не приближало исцеление его сына – юноша умирал.

Гален глубоко вздохнул и на время задержал воздух. В глубокой задумчивости его глаза шарили по потолку. Через мгновение врач шумно выдохнул и расправил плечи.

– Я смогу вырезать грудину, не повредив плевральную мембрану – твердо сказал Гален. – Но, возможно, уже слишком поздно. Если кость гниет – это гниение могло поразить и сосуды вокруг раны. Тогда шансов уже не будет.

Я заметил, как на лице Марциана пробежала довольная улыбка. Он тоже видел, что присутствуют свидетели из высших кругов Рима и, наверное, радовался, что неизбежный провал Галена быстро похоронит репутацию самого опасного его конкурента. И что же этому послужит? Попытки излечить безнадежного, умирающего плебея? Вскрыв грудную клетку, что почти всегда приводит к смерти, даже без нагноения костей!