А ворон.
— Генрих! — воскликнул дед.
Я повернул голову и увидел чёрные, блестящие перья и глаза, смотрящие прямо в меня. Ворон словно изучал меня.
Батыр улыбнулся, едва заметно, но тепло.
— Он знает, что ты теперь хозяин. Это знак.
Я медленно поднял руку, провёл по его перьям. Ворон не двигался.
И в этот момент я почувствовал что-то странное. Пока что не прощение…но наверное какое-то принятие, что дед Батыр тоже моя семья. И этот Генрих.
А через несколько дней Батыр умер.
Он ушёл ночью, во сне, без боли.
Мы стояли у его могилы в степи. Холодный ветер играл с нашими пальто, шептал что-то на своём языке. Я держал Генриха на руке, его когти царапали кожу, но я не обращал внимания. Моя голова была пустой. Ни злости, ни ненависти, только странная тяжесть. Диана стояла рядом. Она не говорила ни слова, просто держала мою руку. Тамерлан стоял впереди всех. Его плечи были опущены, а лицо, всегда холодное и собранное, теперь казалось чужим. Он сжимал в руках чётки Батыра. Тархан обнимал его за плечи, но это не помогало. Я впервые видел Тамерлана таким. Разбитым. Рядом с ним стояла его жена, Вера. Золотистые волосы развевались на ветру, голубые глаза были полны слёз.
— Ты сделал всё, что мог, — сказала она, её голос был мягким, как утренний ветер.
Тамерлан только кивнул, и слёзы, которые он так старательно прятал, потекли по его щекам. Я посмотрел на Генриха. Ворон повернул голову, словно чувствовал, что я думаю.
— Ну что, брат? — прошептал я. — Кажется, теперь ты мой.
Генрих каркнул, будто соглашаясь. И я почувствовал, как часть моего прошлого уходит.
Глава 36
Мы вернулись домой.
Дом.
Слово, которое я боялась произносить слишком громко, чтобы оно не рассыпалось. Я стояла в центре комнаты, разглядывая стены, потолок, окна. Здесь всё было так тихо, так спокойно, будто мир, наконец, решил дать нам передышку.
Но внутри меня всё ещё был хаос. Каждое движение вызывало лёгкую дрожь, каждое касание воздуха на коже напоминало мне о том, что я пережила. О том, что мы пережили.
Я почувствовала его взгляд.