– Глухой, что ли? Сигналы подавать! – Я подхватил спортивную сумку и зашагал в сторону дома. – Всё, давайте! – только махнул на прощание.
– Серый, подожди!
– Мне вставать рано! Рому выпустить не забудь!
На душе было пакостно. И даже не столько из-за потерянного пускового устройства. Просто это неправильно, когда без всяких оснований тебя ставят к стенке, обыскивают, бьют и забирают в общем-то совершенно законную вещь.
Вот же твари!
А ещё бесило ощущение собственного бессилия. Стоял будто пацан и сопли жевал, даже слова против не сказал! И ведь какой-то сержант! Просто вшивый сержант!
Чего стоял-то? Протоколом он меня напугал, сука…
07|07|1992
утро
Следующий день запомнился суетой и бесконечными переездами. Сначала пришлось добираться до политеха, а после экзамена возвращаться через половину города на встречу с Мальцевым, чтобы уже от него рвануть в отделение милиции. А по-другому – никак. Водитель коммерсанта так и прохлаждался в больнице с контузией, а Рома с утра развозил мебель, и Мальцев завис дома. Ладно хоть за ночь распогодилось и дорога успела немного просохнуть; пока топал по частному сектору к хоромам нанимателя, ни туфли, ни брюки в грязи особо не изгваздал.
На этот раз держать на улице меня не стали, и хозяйка даже предложила налить чаю, но Мальцев вести долгие беседы был не расположен и досадливо отмахнулся от супруги.
– Роза, золотце, нам с молодым человеком надо обсудить кое-какие дела, поэтому, если ты не возражаешь…
– У меня твои дела уже в печёнках сидят! – зло бросила татарка и оставила нас наедине.
– Не обращай внимания, вечно она не в настроении, – усмехнулся Владимир и сразу встрепенулся: – А, может, в самом деле чая выпьем? Или ты кофе предпочитаешь? Есть хороший растворимый, не бурда отечественная.
– Спасибо, времени в обрез, – отказался я, поскольку чувствовал себя откровенно не в своей тарелке. Не то что бы обстановка поражала запредельной роскошью, но выглядело всё очень богато. Ещё и планировка оказалась нестандартной, а вместо двери и вовсе сделали полуарку и не простую, а обложенную декоративным кирпичом. Плитка на полу прихожей, опять же, была не абы какая, а под гранит. – Вы насчёт предложения Козлова что решили?
– Не в моём положении нос воротить. Но нужны подробности.
Я пересказал беседу с капитаном, точнее её должным образом отредактированную версию, и коммерсант словно ощутил мою скованность.
– Ты чего такой зажатый? – улыбнулся он.
– Да нормальный я, просто вчера в зале немного переборщил. За приятелем не уследил, он веса лишнего накинул, теперь мышцы тянет.
– Качаешься? Правильно, – кивнул Владимир, пригладил редеющие волосы на макушке и вдруг хохотнул. – О, слушай анекдот на эту тему! Приходит в баню новый русский, как водится, весь в золоте, сам плюгавый и с пузиком. Ты же понимаешь, в анекдотах новые русские либо такие, либо братки-амбалы, но не суть. В общем, там у соседнего шкафчика качок и у него, натурально, восемь кубиков, как у Брюса Ли. Бизнесмен и спрашивает: «Это что у тебя с животом такое?» «Это пресс», – важно отвечает качок. Новый русский достаёт из бумажника пачку стодолларовых банкнот, помахивает ей и говорит: «Вот это пресс, а у тебя что-то с животом!»