Как интересно. Первыми, кого я встретил, был мой то ли родственник, то ли просто нехороший человек Ждан. Он шёл по улице со старшим сыном и своей жинкой. При взгляде на Параскеву меня передёрнуло от омерзения. Неряшливая, полноватая, одутуловатое лицо с глазами на выкате, она смотрела на нас с отвисшей челюстью. Уж не знаю, какие мысли у неё при этом крутились в голове. Сплюнув на снег, я продолжил путь.
Увидев избу Акулины, что притулилась на окраине деревни, я выдохнул с облегчением. Курится дымок, видать отапливаются, значить живы. Подспудно боялся, что тоже найду одни головёшки.
Первой мне на встречу вылетела Гунька. Сначала её лай был истеричным. Это реакция на новых людей и лошадей. А потом он изменил тональность.
— Узнала, зараза ты мелкая, — я подхватил на руки собачку, которая крутилась как юла и неистово махала хвостом. При этом она намочила мне всё лицо, стараясь вылизать с ног до головы. И в припадке собачьего счастья пыталась повизгивать и лаять одновременно, сообщая всему миру о своей радости.
Вторым вылез из избы Стёпка, тот держал в руке палку, на всякий случай. Опознав меня, приткнулся сбоку, обхватив руками за пояс. А уж когда с крыльца слетела Баженка, мне пришлось нести всех троих на руках. А в дверях стояла бабка Акулина. Она растерянно смотрела на происходящее.
Эх, давненько я не бывал в этих краях. Сегодня у нас почти загонная охота. Мы решили пойти впятером. Заодно притянули соседа Первушу с его обеими собачками.
В результате мы подбили косулю, а потом приговорили небольшое свиное семейство. Учитывая, что у нас три лучника, кабанчик даже не смог добраться до меня. Чем лишил меня большого удовольствия. Мы не стали потрошить добычу в лесу, закинули всё в сани и приволокли домой.
Мне кажется, что Акулина забыла, что такое — мужик в доме и полный стол. Мы нажарили и напарили мяса, обменяли у соседей дичину на крупу и овощи. В результате все налопались до отвала. Разговоры я отложил на потом, на утро.
— Вот Акулина, хочу вас забрать с собой в Новгород. У меня там деревенька, будете при мне.
Акулина пошла в отказ, — да куда мне уезжать-то. Вся жизнь здесь прошла, туточки и супруг мой похоронен. Детей бери, а меня не трогай.
Вот же упрямая, да как же её тут оставишь? Одну то?
Пришлось убеждать, что детям без неё будет плохо. Короче Цицерон от зависти отдыхает, я потратил полчаса на уговоры. В конце концов бабка согласилась. Но начала требовать, чтобы я забрал всё, включая тряпки, засолки и посуду. Пришлось, брать. Выкинуть всегда успеем.
За три дня мы малёхо расторговались. Воск, меха и кожу меняли на обрезы ткани и инструмент.
Староста не обрадовался новым жильцам, но после того, как я сунул ему дополнительную серебрушку, успокоился.
Травница меня шуганула, даже не дозволила проведать больную. Но главное, я понял, что угрозы жизни нет, поправится.
Мы провели в селе десять дней. По округе прошёл слух о нас и народ из окрестных деревней потянулся с нужными мне дарами леса. Мне даже не пришлось самому мотаться по округе. А заодно я расспрашивал о нужных мне людях. Всем говорил, что ищу смердов и ремесленников. Кузнецов, скорняков, горшечников, умельцев плести из лозы и так далее. Всем, кто хочет работать, обещал хорошие условия.
Первым нарисовался Первуша, нашёл-таки меня здесь. Мы посидели и я рассказал, на каких условиях посажу его на свою землю. Мужик молодой и справный. С двумя сыновьями рыбалит и коптит рыбку. Не гнушается и охотой. Даже две справные собачки имеются, я их отлично помню. У нас ему всяко вольготнее будет. Там река и озеро большое. А размер рыбки напрямую зависит от водоёма. Да и город рядом, легче крутиться.
Посидели поговорили и на этом всё. Первуша ушёл думу думать, вернулся через два дня. Стукнули по рукам и договорились, что он начнёт продавать дом и имущество. Мужик только сильно горевал по лодке. Самолично её строил, лёгкая и устойчивая на воде. А я прикинул, что если поставить на полозья и буксировать за санями гружёную?