Караульщик, размазывая по лицу слезы, повинился в своей оплошке.
– Ты узнаешь того, кто на тебя напал? – спросил Кунаков.
– Как узнать? Он на меня с избы упал. Я сразу обеспамятел.
– Васятка! – распорядился дьяк. – Кличь сюда воротников с обеих ворот. Может, они что-нибудь видели.
Парень подхватился и побежал исполнять указание Кунакова. Сердечко у него тревожно постукивало, как бы не разведали, что и он причастен к побегу. Воротники уже проснулись и вылезли из своих будок к воротам. Васятка скоренько их подхватил и доставил в съезжую избу.
Кунаков грозно вопросил воротников, видели или слышали они что-нибудь этой ночью у проездных ворот. Те отвечали, что службу несли бодро и окаянника Федьку не пропустили бы ни в коем разе. Дьяк кисло на них посмотрел и приказал служивым сгинуть с его очей.
Богдану Матвеевичу из своей комнаты была хорошо слышна суматоха на казённой половине избы, но она нисколь не замутнила его радостного утреннего настроения. Да и что может огорчить молодого здорового мужа тридцати трёх лет отроду, когда он полон сил и желания радоваться жизни. Воевода сладко потянулся на лавке и посмотрел в оконце. День обещал быть погожим, судя по всему на многие дни установилось вёдро. Богдан Матвеевич поднялся с тёплого ложа и, не одеваясь, встал перед образом Спасителя на молитву.
– Что же мне с тобой делать, раззява? – продолжал делать нахлобучку провинившемуся стрельцу Кунаков. – Вот ужо воевода выйдет, он тебе пропишет батогов. Будешь знать, что зевать в карауле не след!
Хитрово, одеваясь, слышал, как в ответ на грозные слова дьяка караульщик жалко бормотал оправдания и мокро всхлипывал. Причесав бороду, он открыл дверь и вошёл на казённую половину избы.
– Вот, подивуйся, Богдан Матвеевич! – сказал дьяк, указывая дланью на распростёртого на полу стрельца. – Упустил Федьку Ротова! Что приговоришь?
Хитрово сел в кресло и промолвил:
– Поднимись. Нечего по полу бородой елозить!
Стрелец встал с пола, но посмотреть на воеводу не посмел.
– Экий ты, стрелец, рохля! Григорий Петрович! Этот Коська Харин недалече?
– Коська ждал себе на поживу Федьку, поди, ночь не спал.
Хитрово строго глянул на стрельца и приговорил:
– За худую службу дать караульщику пятьдесят батогов! Васятка, запри его в кладовку!
Васятка схватил стрельца за рукав и потащил во двор, где стояла рубленая избушка для хранения всякой утвари.
– Такой день сегодня, – сокрушенно сказал Кунаков. – Выход на Синбирскую гору. А тут с утра досада! Не мог Федька один утечь, был у него пособник. И я знаю, кто это!
Хитрово с интересом посмотрел на дьяка, ожидая, что тот вымолвит.