– Как так? – удивился Богдан Матвеевич. – Видано ли, чтобы царь лил слёзы перед чернью?
– Что из того, что великий государь поплакал? – удивился Золотарёв. – Слёзы хорошо глаза промывают. Поплакал Алексей Михайлович, и лучше стал видеть, кто ему верен, кому можно казну доверить, кому войско. Хватит царю младенцем быть и за боярский рукав держаться. Или не так?
– Опасные слова говоришь, Василий Денисович, – сказал Хитрово и, помолчав, продолжил: – Спасибо за правду.
– Не пора ли почивать? – спросил, позевывая, Золотарёв. – Ты здесь останешься или в избу пойдёшь?
– Васятка! – позвал Хитрово. – Дай мне что-нибудь накрыться.
Ночь была тихой и звёздной. В воздухе чувствовалась приятная, после жаркого дня, свежесть. Откуда-то из тьмы появились тихие и жалобно-непонятные звуки, они рождались сами собой, то усиливаясь, то смолкая, то сливаясь в убаюкивающую мелодию, наводившую на душу приятно-сладкую истому.
Глава четвёртая
На берегу Волги возле костра сидели двое мужиков и жадно поглядывали на котелок, в котором булькатило жидкое варево. Федьку Ротова они приметили издали, как только он начал спускаться с береговой горы, но не обеспокоились, пришелец был явно сирота беглая. Один из мужиков был сухощав и мал ростом, звали его Филька, его товарищ выделялся широким разворотом плеч и, сидя на корточках, был похож на кряжистый пень, который выкатила на песок волжская волна. Его звали Власом.
Федька с первого взгляда определил, что встретил тех, кого искал, воровских казаков. Это можно было понять по тому, что за их поясами торчали большие ножи, в песок была воткнута пика, а на их лицах гулевая жизнь отпечаталась шрамами и медным загаром.
– Челом честным людям! – сказал Федька, останавливаясь в трёх шагах от костра. – Дозвольте присесть к огоньку?
Влас мельком посмотрел на пришельца и отвернулся к кипящему котелку, а Филька вскочил на ноги и уставился на незваного гостя.
– Ты кто будешь? – вопросил он и остро глянул на Ротова воспламенёнными глазами.
– Казак, Федька Ротов.
– Казак, – хмыкнул Филька. – Мы все тут казаки. Чего ищешь?
– Воли.
– Не много ли захотел? – удивился Филька. – Туда ли ты явился?
– На Волгу, здесь, бают, просторно людям.
– Добро, раз так, – сказал Филька. – Тогда садись к огнищу. Только жидко у нас варево, казак, два сухаря да молодая крапива. Коня-то оставь, не сбежит.
Федька присел к костру, развязал свою суму, достал мешочек с толокном и протянул Фильке.
– Это по-нашему, – впервые обратил внимание на гостя Влас. – Что твоё, то моё. Ты откель бежишь?