Грозовое небо

Удар за ударом, металл со звуком встречалось с металлом, Сэл проигрывала, а злость множилась. Любое ее действие, учитель предугадывал и легко уводил от себя удар. Неужели она такая беспомощная? Неужели, все время, что потрачено на ее обучение, потрачено впустую? Если бы она была сильнее, быстрее, проворнее…

– Не видел ранее подобного оружие.

Дыхание Василисы, давно сбилось. Она хватала ртом воздух так, словно бежала без остановки, не меньше получаса. У Эрика даже пульс не участился.

– Я их…нарисовала… когда-то. Маришка подарила…на праздник весны.

– Почему три ребра?

– Больше возможности ран… ранить противника.

Только после этих слов, она поняла, к чему вел дракон. Он никогда не говорил в лоб, заставляя их самих прийти к той или иной мысли. Его улыбка стала подтверждением. До сих пор удары ею наносились для того, чтобы заколоть противника, а не ранить.

Изменив стратегию, Василиса смогла дважды поранить учителя, в плечо и в бедро. Но вероятнее всего, Эрик позволил ей поранить себя. Урок же был остановлен лишь тогда, когда ее повалили на землю с приставленным, к горлу, клинком.

Тяжело дыша, она смотрела на стекающую со своего клинка кровь. В те мгновения, когда она, под действием яда, просыпалась и засыпала, ей чудилась стекающая ручьями кровь Амира, и его крики. Маришка утверждала, что периоды ее пробуждения были длительными, а крики, что разносились по всему лазарету, принадлежали вовсе не Амиру. Но все, что девушка могла вспомнить, это пронзающую боль в руке и спине, агонию во всем теле и чью-то теплую руку. Очнувшись, Сэл обнаружила возле постели Тенгиза, но порадоваться встрече не смогла, он сообщил ужасные новости.

– Что ты извлекла из этого урока?

– Прирезать вас проще, чем заколоть?

Иногда, очень редко, в такие дни, как сегодняшний, Василиса позволяла себе дерзить Эрику. Так, у них завелось с первой встречи. Чуть позже, когда она забудет о своем поступке, он заставит отработать с лихвой. Но это будет позже, а пока…

– Не совсем. Урок заключался в том, что, если можешь резать – режь, если можешь колоть – коли, если не можешь пользоваться тем оружием, что под рукой – возьми другое, главное – не теряй голову, не впадай в депрессию и не сдавайся. А еще, нет смысла разрушать любимое дерево учителя только потому, что ты зла.

– Неужели Вас не раздражает эта безысходность? Нет желания отомстить?

– Месть не доводит до добра.

– Амир балансирует на грани жизни и смерти, а мы ничего не делаем.

– Сесиль и Маришка…

– Ничего не делают. Их травы, зелья и мази не работают.

– Он все еще жив. – дракон смотрел на нее не моргая. – Это заслуга лекарей. Кинжал попал в сердце. Отравленный кинжал. Их травы и зелья высасывают яд из крови, которая циркулирует по всему телу. Их травы и зелья единственное, что спасает ему жизнь. Я злюсь не только потому, что он мой подопечный, но и потому что, кары прилетели со мной. Я дракон, Василиса. Моя кровь – пламя. Я в ярости, потому что не нашел еще средства, которое вернет моих оболтусов, в строй. Но если, я дам волю своему гневу, все будет полыхать, и никому лучше не станет. Поэтому я собран. И ты тоже должна собраться.

Эрик говорит тихо, но жестко. Как она могла быть настолько эгоистичной. Она же видела его там, в лазарете, при каждом своем пробуждении. Несмотря на свои раны, он продолжал находиться подле них. Волхв однажды сказал, что подопечные Эрика неприкосновенны, но она до конца не понимала, что это значит. Сегодня, глядя в глаза, в которых полыхает, сдерживаемое неимоверными усилиями, пламя, Василиса с уверенностью могла сказать, полетят головы. Как только учитель найдет решение проблемы Амира, он будет мстить.