Бежит ко мне и кричит.
— Анна! Я тут! — машет руками, будто из пяти вышедших человек ее узнать было сложнее всего.
С разбега она запрыгнула на меня.
— Кристина! У меня сейчас швы от кесарева разойдутся! — еле вымолвила я под грузом ее тела.
— Ладно, ладно. Отлично выглядишь для матери восьмимесячного ребенка.
— Да не ври ты, я и расчесаться то не успела.
— Это я для поддержания беседы. Выглядишь ужасно. Ты спишь вообще?
— Да вроде сплю.
— Вроде?
— Ну, то сплю, то к Машке встаю.
Кристина начала рассказывать мне про свои патчи, якобы они спасут меня от мешков под глазами. Я так и не смогла доказать ей, что кроме полноценного здорового сна мне ничего не поможет.
Мы приехали домой. Баба Клава попросила оставить Машку у нее еще немного, пока спит, чтобы не разбудить. Так что у нас появилась возможность нормально поболтать.
— Что делать планируешь? Ты же не собираешься Машку тут растить?
— А почему нет? Ты же тут выросла.
— Я не только тут росла, меня родители каждые каникулы в разные лагеря отправляли. А для это работа нужна. И вот отец мой совсем не тут работал.
— Ну, может, я и тут найду чего.
— Ага, хлеб продавать в магазин пойдешь за копейки?
Я и сама это все понимала. Но что мне было делать, совершенно не знала. Тут мне хотя бы деньги почти не нужны. Живем мы тут бесплатно. Родители Кристины умерли, а дом у нее все равно пустовал. Да и на еду особо не трачу. Баба Клава каждое утро хлеб печет, приносит. Яйца домашние приносит. А на кашки у меня еще много.
— Слушай, может все таки… — она сделала паузу и смотрит на меня, выжидая, что я сама продолжу ее фразу.
— Нет! Даже думать об этом не хочу. С ним все кончено.