Три месяца назад я просил передать Эле письмо. Знаю, что с моей стороны это было ошибкой. Мне следовало сказать ей все это в лицо. А теперь, спустя столько времени, я боюсь, что потерял ее. И это чувство гложет меня изнутри.
Каждый день на протяжении всех этих месяцев я не мог спокойно спать. Все мои мысли были только об Эле. Осознание того, что из-за моего поступка ей угрожала опасность, выводили меня из себя. Я знал, что рискую, но не предполагал, что отец опустится до того, чтобы угрожать беременной девушке. Впрочем, тут и нечему удивляться. Он уже угрожал ей. И вспоминая об этом, внутри меня все закипает. Эля ни в чем не виновата. На тот момент мне хотелось наплевать на то, что будет со мной. Я хотел защитить ее. Оградить от всех проблем. Эля не может ходить, если за ней придут, она ничего не сможет сделать. Эти мысли убивали меня. Выводили из себя и причиняли адскую боль, с которой я не мог совладать. Казалось, что в один из таких моментов я просто сойду с ума. Не смогу справиться, не зная, что с ней.
Теперь, когда я вернулся, мне нужно найти ее. Найти мою девочку. Я готов на колени упасть перед ней, чтобы она простила меня. Я люблю ее. Всей душой и сердцем я люблю ее.
Сжимаю в руке телефон и набираю Тоху. Надеясь на то, что он знает, куда Пашка увез Элю. Раз за разом набираю его номер. С трудом удерживая свои эмоции. Хотя мысленно уже представляю, как готов прибить засранца. И только с четвертого раза он отвечает на звонок.
— Какого хрена? — возмущается Тоха, а на заднем плане отчетливо слышится женский голос.
— Не рад меня слышать?
— Димон? — говорит в трубку. — Друг, это ты?
— Выходи, нужно поговорить, — отвечаю ему. — Я внизу.
Сбрасываю звонок и выхожу из машины. Я не видел Элю три с половиной месяца. Приезжал на квартиру к Нинке, но, как оказалось, там она не живет. Два дня я искал их. В больнице никто ничего не говорит.
Тоха спускается вниз и подходит ко мне, отправив девчонку на такси.
— Черт бы тебя побрал! Где ты был все это время? — задает вопрос и обнимает по-братски.
— Там, где тебе не советую оказаться, — отвечаю ему. — Ты знаешь, куда Пашка увез Элю?
— Дим, нам запретили в это вмешиваться, чтобы не подвергать ее жизнь опасности, — говорит Тоха. — Ты прекрасно понимаешь, какие люди прикрывали задницу твоему отцу. Выйди они на Элю, все могло бы закончится плохо. Ты ведь понимаешь, о чем я? За каждым нашим шагом следили.
Опираюсь спиной на машину и нервно потираю переносицу. Вокруг меня все перевернулось. Сердце вздрагивает каждый раз, когда я думаю о своей девочке. О том, как ей приходится тяжело и через что она проходит. Я виноват перед ней. И мне нужно с ней поговорить.
— Тох, мне нужно найти Элю, — говорю ему. — Я должен. И если ты что-то знаешь, скажи мне. Я не в том состоянии, чтобы разгадывать сейчас ребусы.
Слышу, как за спиной сигналят машины. Оборачиваюсь и вижу довольные физиономии Лекса и Михи, которые выходят и идут в нашу сторону.
— Димон, — говорит Лекс, обнимая меня.
— Иди сюда, Рэмбо недоделанный! — подхватывает Миха.
— Завязывайте со своими приветствиями, — говорю им. — Куда Пашка увез Элю? И не нужно мне говорить о том, что не знаете. Я двое суток колесил по городу в его поисках. Телефон недоступен ни у него, ни у Нины с Элей. Так что давайте, парни, мне нужно ее найти.
— Дим, ты уверен, что это не повлечет последствий? — интересуется Тоха.