— Вот ты мне скажи, Илья, кто у тебя в квартире был днем в субботу?
— Не понял, с чего это такая резкая смена темы? У меня вообще дома сто лет никого не было, с тех пор, как Настя от меня ушла.
— Брехло, вы наглое, господин Фразин.
— Это ты так за перестановку кадров решила мне нервы потрепать?
— Я звонила тебе в субботу, ответила мне какая-то баба, сказала ты в душе.
— Чего? В каком душе, чего ты сочиняешь?
— Чего сочиняю? Мне что, заняться больше нечем?
— Да один я был дома, Арсеньева. Кран чинил соседке. Островская мне мозг выносила по телефону, потом Громов звонил. Далее я в офис мотался из-за поджога, вечером бокс смотрел, пиццу заказал, под пиво хорошо пошла.
— Ты кран чинил? Ты золотой мальчик золотых родителей сам чинил кран?
— Да, сам. Когда у нас год назад ночью кран в ванной сорвало, то пришлось самому чинить, — Илья довольно хохотнул с мечтательным выражением лица, по всей видимости, вспоминая что-то очень приятное.
— Фразин хватит придаваться воспоминаниям, я уже поняла, как у вас там кран сорвало. Ты по делу давай рассказывай я внимательно слушаю.
— У нас по соседству известный архитектор жил, это тот, который потом Громова усыновил. Так он нас многому научил. Моему отцу, Арин, не до меня было, знаешь ли, он империю свою строил. Аркадий Семенович из меня можно сказать человека сделал.
— Достаточно биографии, которую я и так знаю. Ты мне скажи, что за тетка «пела» из твоего телефона?
— В субботу я общался только с одной теткой и это была соседка, которой я чинил кран. Месяц назад сосед улетел в Эдинбург преподавать в университете, а квартиру оставил на дальнюю родственницу. Цветов у академика в квартире диковинных полно, они серьезного ухода требуют. Так вот, кран у этой родственницы и сорвало. Она мне в дверь трезвонила: «Выручайте, не знаю что делать, помогите». Я домой бегал за прокладками, за инструментами, телефон на столе у нее в кухне бросил, балерина не раз звонила, плешь мне уже проела.
— Илья, у тебя действительно талант. И ведь придраться не к чему, так складно поешь.
— Да не вру я, Арин! Боже мой, когда это все уже закончится?
— Ладно, я тебе поверила. Но на будущее, Фразин, дам тебе совет. Шли эту стерву лесом, если еще раз нарисуется на горизонте. Она сказала мне, что ты в душе. И я уверена если сейчас проверим журнал вызовов в твоем телефоне, мой и звонок твоей жены мы не обнаружим.
Илья застыл на месте, изменившись в лице.
— Чего ты глаза вытаращил? Да, Илья, ты опять в заднице. Настя тебе звонила. Хотела пригласить загород к отцу на праздничный ужин, так сказать сделать шаг навстречу, соскучилась она. С Москвы приехала под действием эмоций ностальгии, а тут ей новоиспеченная соседка томным голосом отвечает с твоего телефона.
— Все… это конец. Конец. Она теперь никогда не вернется, — обреченно промолвил он. Ослабляя петлю галстука, Илья расстегнул верхние пуговицы рубашки.