Платье невесты

Но, несмотря на это, Маруся протянула руку и крепко сжала в ней маленькую и хрупкую ладонь Ирэн. Похоже, что у этой грымзы не было никого, кроме мэтра. А поддержка ей сейчас была очень нужна.

33

Они встретились в приемном покое обычной государственной клиники. Мужчина влетел в коридор, распахнув двери локтями — такой красивый, сильный, чересчур выхоленный в сравнении со всеми, в чьем окружении он сейчас оказался в этом заведении. Влетел, точно ветер, готовый снести всех и вся на своем пути. И замер, будто налетев на невидимое препятствие: принялся судорожно оглядывать холл в поисках хоть кого-то, кто мог бы ему помочь в поисках матери.

Маруся медленно закрыла глаза, а затем снова открыла. Из нее словно душу в одну секунду вышибли, а затем на место вернули. По ее телу расползался пожар: странный такой — в груди жжет, щиплет, а по рукам и ногам точно холод бежит.

Она впервые на него посмотрела — вот в чем было дело. Все это время запрещала себе даже замечать Веспера, и в лицо ему почти не глядела. А теперь никуда не могла смотреть, кроме как на него. Чертовщина!

— Мария! — Воскликнул мужчина, приближаясь к ней торопливо, почти стремительно.

А она, хватая ртом воздух, поняла, что внутри нее вдруг щелкнуло что-то невидимое, сильное, что-то совершенно не подвластное обычной земной природе. Едва ли не божественное.

Маруся смотрела на него и не понимала, как раньше не видела, что этот мужчина идеален? При взгляде на него все проблемы сами собой отходили далеко на второй план. Неужели, с ней должна была произойти подобная встряска, чтобы она вдруг очнулась и подняла на него свой робкий взгляд?

— Мария, г-где она? Что с н-ней?

Веспер обхватил ее плечи руками и легонько встряхнул. Девушка не дышала и не моргала. Забыла, как люди должны разговаривать, как складывать слова в предложения, чтобы получалось хотя бы что-то членораздельное. Маруся пыталась пошевелить губами, но, похоже, у нее и язык намертво приклеился к небу.

— Она ж… ж… — Его трясло.

Еникеева не знала, что будет дальше. Но она больше ничего не боялась. Язык пощипывала знакомая горечь его одеколона, и ей казалось, что поцелуй Веспера, наверное, должен быть примерно таким же на вкус — горьковатым и пряным. С небольшой холодинкой и с легким привкусом свежести — точно как медленно тающие сейчас на его лице и на воротнике пальто первые в этом году кружевные снежинки.

— Ж-жива? — С надеждой в голосе выдохнул ее шеф.

И девушка заметила, что на его глаза навернулись слезы.

— Жива. — Кивнула она сразу несколько раз в подтверждение своих слов.

Теперь Маруся видела, что его глаза были голубовато-серыми. Или синими? Или голубыми? Голова закружилась от такого близкого и терпкого запаха мужчины, а ноги ослабли: она буквально тонула в его взгляде, как в океане, хотя он был больше похож скорее на небо — безбрежное, прозрачное, высокое.

И совершенно не понимая, что же такое с ней творится, девушка крепко впилась в его локти своими пальцами — чтобы, внезапно потеряв равновесие, не упасть. Сама от себя такой вольности не ожидала. Но это было уже не важно, ведь Веспер резко привлек ее к себе и, почти сминая в охапку, обнял.

Сильно, крепко, больно. Она услышала вздох облегчения, вырвавшийся из его груди, и робко сплела руки на его спине. Мгновение, и Веспер, словно опомнившись, отстранился.

— Где она?

Еникеева сглотнула. Она не верила, что, глядя на этого мужчину, можно еще и разговаривать. Ее жгло изнутри, окатывало льдом и парализовывало животным страхом одновременно. Черт подери, она только что обнимала самого мэтра! И теперь не знала, как не выдать ему своих эмоций.