— Брат, это точно ревность, так что прекращай себе руки выкручивать. — Тормошу этого идиота, что бы он наконец остыл.
— Надо было его убить. — Говорит кудрявый через какое-то время полностью серьёзно.
— Раньше надо было думать, а теперь то что? Пускай живет твоя девка с тем парнем. — Смотрю на его хмурое выражение лица, про себя решая, что влюбленность — это явно не для меня.
— А ты то сам хоть раз любил кого-то? — Спрашивает кудрявый, слегка обидевшись на меня.
— Нет, и смотря на тебя не хочу. — Смеюсь с него.
— Сколько раз тебе повторять?! Не влюблен я в нее!
— Ага…ага… — Продолжаю его подкаливать слегка, посмеиваясь над ним.
— Какой же ты мудак! — Шипит он, понимая, что в обратном уже меня не переубедить.
— Хён. — Позвал Ен, и мы с обидчивым сразу забыли о разговоре.
— Что такое, мелкий? — Спросил на русском кудрявый, пока я спрашивал на корейском языке. — Что он говорит?
— Ен говорит, что сегодня ровно год, как он здесь. Ровно год как охотники убили его родителей и держат его в этой яме. Они ждут пока он перейдет, чтобы продать его на чёрном ринке. — Мои губы пересохли, мальчик говорил все это безучастно, как будто его это не касалось, при этом худые руки дрожали. — Они жили в Южной Корее, родители были рыбаками. Однажды он убежал в лес, посмотреть, как они в охотятся на медведей, тогда их увидели охотники. Отец убил нескольких, защищая раненую мать, за что их расстреляли на глазах у него. Ена продали этим охотникам, как товар, вместе со шкурами и клыками его отца и матери.
Парнишка замолчал, я увидел, как по его грязному лицу идет ручеек слёз, подошел к нему и обнял, совершенно не зная, чем сейчас могу помочь ему. Кудрявый сел рядом с нами и погладил мелкого по заросшей голова.
— Пора спать, зверята! — Крикнул вдруг сверху все тот же урод по-английски. Мы посмотрели вверх, видя, как он ухмыляется, закрывая пока что единственный источник воздуха. Вентиляторы начала гудеть, давая понять, что наркотик уже запустили в комнату. Осталось только ждать, чтобы понять, насколько хорошо Ен заделал решётки шкурками, и хватит нам в таком случае воздуха до утра.
***
— Она отвратительна! — Толкаю первую попавшеюся под ноги палку, та отлетает к ближайшему дереву и разбивается в щепки.
— Ага. — Участливо поддакивает Кирилл где-то сзади.
— Ну ты выдел это, выдел?! — Злость все еще колотит в груди, желание разорвать все на своем пути не утихает. Это моё желание, а не зверя. Тот перед этой мерзкой толстухой чуть ли на задние лапы готов становится! Серьезно, я думал, что свихнусь, пока стоило этой… Дарье ляпнуть о том, что хочет уйти, тварь впадала в такую панику, что разрушала все на своем пути, только не дать ей этого сделать.
— Выдел. — Участливо подтвердил узкоглазый, почти догнав меня.
— Слышал, что она об имени моем сказала? «Мне все равно»?! Слышал, «все равно» ей! А ничего что она это дурацкое имя мне дала?! — Со всей силы бью по стволу дерева, оно трещит и падает перед мной. Кажется, я слишком разошелся, по телу выступили белые волоски, только этого мне не хватало.
— Ага… Прости, что ты сказал? — Рассеянно переспрашивает Кирилл с недоумением смотря на мои лесозаготовки. Поворачиваюсь к нему и вижу, как этот хитрый гад пытается спрятать наушники в шорты.