Где-то есть ты

О, боже, как бы не упасть. Кто-то словно выкачал всю силу из моих рук и ног.

– Понятно, – прошептала бесстрастно, сама удивляясь, что не возникло желания побить его, исцарапать, накричать, обозвать разными обидными словами. Может, это гордость взяла надо мной верх, но хотелось уйти с достоинством. С пустотой в душе, но не в слезах.

Капли дождя становились все крупнее и все чаще падали на мои плечи. Я-то ждала, что он при встрече возьмет меня на руки и будет шептать,

что мы никогда не расстанемся. Думала, наши обеденные прогулки станут традицией, о которой мы станем в старости вспоминать с улыбкой. Думала… Думала…

Почувствовав, как глаза наполняются слезами, отвернулась и быстро смахнула их. Слов нет. Нечего ему сказать. А что тут скажешь? Все и так предельно ясно.

Саша резко развернулся и быстро преодолел три метра, которые нас

разделяли.

– Ну что ты молчишь?! – Взял меня за плечи и посмотрел в глаза. – Я думал, ты плачешь… А тебе все равно. Скажи что-нибудь!

Я смотрела на него и пыталась увидеть в родных глазах большую любовь, но там был лишь страх. Ничего, кроме страха. Он просто испугался ответственности. На мое лицо и одежду хлестко падали огромные капли, они прошивали тонкую ткань платья насквозь. Мне было все равно. Абсолютно все равно. Разве какой-то дождь может сделать мне еще хуже?

Может, крикнуть Саше обо всем прямо в лицо? Может, сказать о своих чувствах, просить, умолять?

Никогда.

Уж лучше потерять его, чем вызвать к себе

жалость.

– Друг – так друг, – сказала, медленно освобождаясь из его объятий.

– Ева… мне очень жаль! Неужели ты не хочешь ничего мне сказать?!

Не хочешь накричать?!

Он провел рукой по моим мокрым волосам с такой нежностью, что мое сердце чуть не разорвалось от боли. Я опустила глаза:

– Делай, что хочешь…

Саша психанул, выругался, развернулся и быстрым шагом пошел прочь. Не стала звать его или догонять, просто стояла на месте. Понимала, что он еще пожалеет о том, что наделал. Будет страдать. Но, пройдя метров пятьдесят, он остановился, нервно пнул ногой камень и пошел обратно. Подошел и, схватив меня за руку, потащил к какому-то дому с аркой.

Встав под нее, снял с себя куртку и надел на меня. Мы стояли в метре друг от друга, мокрые и взбудораженные.