Где-то есть ты

22
18
20
22
24
26
28
30

все ясно сейчас сказал, – вырвалась из его рук, – до тебя я не знала, что

такое боль и предательство, но с тобой пережила за троих. Как же ненавижу тебя, даже смотреть не могу. Ты трус и слизняк. Испугался отношений, ха-ха! Маленький мальчик. Иди, вон, к своему Паше, он с радостью примет тебя в клуб трахальщиков и женоненавистников!

– Бл… Ева! Да, наверное, я трус. Что мне, сдохнуть теперь?! Я же не

виноват, что так получилось…

– Да конечно. Ты же никогда ни в чем не виноват, – подошла к нему ближе, – хочешь, объясню тебе, откуда весь понос в твоей голове, дорогой? Хочешь?! А все ведь просто. У твоего папочки два сына: один – хороший-прехороший, учится, работает, с девушкой живет, а другой – разгильдяй без образования и планов. Папочка ушел от вас, живет со своим вторым, хорошим сыном, души в нем не чает да постоянно ставит его тебе в пример. А ты ему назло делаешь все наоборот. Ведешь себя, как осел, лишь бы доказать, что никогда таким, как сводный брат, не будешь! Прости отцу, наконец, что он ушел. Просто прости. Позволь ему гордиться тобой. Конечно, тебе неприятно, что он вас сравнивает, но почему обязательно сравнение должно быть не в твою пользу? Почему бы тебе

не доказать, что ты лучше?

На его скулах яростно забегали желваки, глаза налились огнем ненависти.

– Да какого черта ты лезешь в мою семью со своим психоанализом?!

Ты кто такая?! – Заорал Саша, глядя на меня сверху вниз.

– Да срать я на твою семью хотела, как и на тебя. Просто задумайся,

почему ты такой поперечный? Ты же никогда никому в жизни цветов не дарил, даже маме! Я ведь права?! Права! Ты не знаешь, что такое человеческие отношения, не задумываешься, как будешь жить завтра. Но тебе исполнится тридцать лет, ты оглянешься вокруг и поймешь, что у твоих сверстников есть семьи, машины, работа. А у тебя – ничего! Ничего… Потому что чем ты занимался? Только носился по клубам и базам отдыха в своем модном шмотье. И друзья твои такие же, типа Паши, - никчемные. Вот только пройдут годы, и ты останешься ни с чем. И будешь пытаться укусить свои локти, – изобразила, как он это будет делать, – а не сможешь, потому что поезд уже ушел. Так-то.

– Ты больная! Больная! Оставь меня в покое! Поняла?! – Он резко развернулся и зашагал прочь.

– Правильно, иди к своим друзьям. Дружишь только с теми, кто бы мог тебя покатать, бесплатно напоить, провести в клуб или угостить покурить. Только с тем дружишь, кто тебе выгоден. Иди-иди, чайка! – Махнула рукой и медленно пошла прочь.

– Да, пошла ты! – донеслось сзади.

Я рассмеялась. Наивный мальчик, живущий в мире своих иллюзий. Не дорос до таких серьезных разговоров и даже не подозревает, что, пока он веселится, время не стоит на месте. Вот же козел! Как неприятно ему было слышать правду. Убежал, поджав хвост. Ну почему мне «повезло» встретить именно такого придурка?

Шла, пиная песок ногами, а в ушах стояла звенящая тишина. Вот уж

сходила на пляж, ничего не скажешь. Замечательно сходила. Сама виновата.

Говорила тебе мама, чтобы ты никогда за мужиками не бегала. А ты унижалась, прощала, вот он и вытер о тебя ноги. Так тебе и надо, бестолковая.

Ругая себя, плюхнулась в машину. Завела ее и быстро развернулась.

Мелкие камушки с треском выпрыгнули из-под колес, когда автомобиль сорвался с места, оставив за собой столб пыли.