Я сумела открыть глаза и обнаружила себя в той же кровати. И, чудо, балдахин с нее стащили и вынесли вон.
Леди Оливия Бланш, хозяйка Гретхема, затворница из Латрока, самая почитаемая женщина Объединенных курортов, живая легенда, сильнейший Светоч Фересии… Я больше не та девчонка, что не хотела мириться с отдающей магией... Богиня, я же могла соблазнить князя без всякого зернышка. Или последовать за ним с того бала и не отходить больше ни на шаг. И ровно с той же вероятностью погибнуть, отбиваясь от Стефана.
Не открыла бы школу, не воспитала бы десятки первоклассных магичек, не выдрала бы Бекки из лап короля. Как хорошо, что настоящее не знает сослагательного наклонения. Из маленькой эгоистки я стала тем, кем стать и не мечтала.
Робертина Бланш, совершенно точно, гордилась бы мной.
— Ой, мама, мамочка! — громко всхлипнула я.
Без нее я бы не справилась. Просто не выжила бы.
Эта много раз оплаканная потеря резанула сейчас сильнее, чем омерзительная сцена в покоях Стефана. За эти годы я пересмотрела их чересчур много. И моя собственная, наверное, показалась маньяку пресной.
Что до меня, то не собиралась больше стыдиться. Я не трепетала перед ним даже тогда. А уж сейчас… Первый человек в королевстве при помощи боевых магов под покровом тайны справился с восемнадцатилетней малявкой.
Почему же так тяжело?.. У той Оливии было то, чего лишилась я, — обожающие ее родители. Теперь все наоборот. Чужие дети — моя забота. И весь мой персонал.
Тревога постепенно нарастала. Вдруг паук все же дотянулся до кого-то из девочек, с третьей попытки настиг Лидию. Или захватили одну из моих заместительниц, чтобы получить доступ к порталам… Хм, если они попробовали напасть на Летти, то половина битвы у нас уже в кармане. Я бы на месте Стефана обходила ее стороной.
В какой-то момент дошло, что думаю я сразу обо всем и не могу удержать одну мысль больше пары секунд. Или последствия блока все еще бродили во мне, или я просто боялась подумать о главном.
Родерик. Если он в таком состоянии помчался в столицу к брату, то это конец. С его неистовыми эмоциями, он легкая мишень... И следом раздавался ядовитый шепоток: если он оставил любимую одну, когда она так уязвима, и отправился мстить, то любовь ли это?
Комната привычно расползалась перед глазами. Наверное, поэтому я пропустила появление князя с двумя графинами воды.
— Нахаленка, тебя нельзя и на минуту покинуть. Ты полдня без остановки просила пить. Зеркис сказал, что это отличный признак. Но стоило мне уйти за его заряженной водой, как ты рыдаешь. Это отнимает силы. Расстраиваться не смей! Я сейчас как спою. Или яичницу приготовлю.
Я впилась в него глазами, чтобы отыскать ответы. А он в свою очередь упражнялся в укоризненных взглядах. Словно я самая бестолковая больная на свете.
— У тебя слева колокольчик, справа — колокольчик на веревочке. Трудно подергать?
— Родерик, — пискнула я. Он тут же оказался рядом, по пути пристроив графины. — Ты как?
Маг не стал делать вид, что не понял, о чем я.
— Это была потусторонняя мука. С одной стороны, я сам стал девушкой, которая не имела возможности отбиться. С другой, продолжал оставаться мужем, отцом… И не мог вмешаться.
— Любимый, ты вовсе не должен. Не обязан…