В самолёте я не стала ничего есть, меня даже затошнило от одной мысли о еде - так тяжело мне далось прощание в Инчхоне. Но здесь, в зоне погранконтроля было несколько ресторанчиков, как с местной, национальной кухней, так и европейской. Так что я смогла спокойно поесть в европейском ресторанчике и даже расплатилась наличными долларами, небольшую сумму которых я сняла ещё со счета в Сеуле. Побродила по магазинчикам дьюти-фри, купила несколько сувениров и полезных мелочей. Вскоре и объявили регистрацию на мой рейс.
Перелет до Иркутска был ночной, и дался мне тяжело. Организм требовал отдыха, но стоило мне закрыть глаза, как возвращался мой личный ад из аэропорта Инчхона. Я вздрагивала и опять таращила усталые, покрасневшие от недосыпа и непролитых слез, глаза.
Утренний Иркутск встретил меня хмурым небом и резким, порывистым ветром с Ангары, приносящим холодную морось. Получив свой багаж, принялась торопливо утепляться. Здесь мне пришлось переходить из международного терминала в региональный. Одно радовало -стыковочный рейс до моего родного города уже объявил регистрацию.
Всего час полета, и я уже стою на трапе, выходя из самолёта. Теперь надо добираться до дома, аэропорт расположен более чем в сорока километрах от города. Можно добраться автобусом, но так дольше. А у меня уже не было никаких сил. Поэтому однозначно такси. За дополнительные три сотни родных, деревянных рубликов, водитель помог донести чемоданы до нашего третьего этажа.
Только бы мама была дома. Мне сейчас, как никогда, нужна была она. И папа тоже, конечно, но мама - это мама. Можно ничего не говорить, просто прижаться к ней, и все. И она ни о чем не спросит, но все поймет и поделится своим теплом и любовью. Родители всегда были на моей стороне, даже если я была сто раз неправа.
Стоило только мне нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась, и в проёме я увидела маму, самого нужного мне сейчас человека. Я только выдохнула: "Мама" и рванулась к ней в объятия. Потом были и слезы и расспросы и разбор подарков… но я уже держалась на последних усилиях. Мама, заметив это, захлопотала, готовя мне постель в моей комнате, пока я прошла в душ.
Пряча глаза от мамы, попросила у нее снотворного, сказав, что сбились биологические часы с перелетами. Не знаю, насколько она мне поверила, но лекарство принесла. Выпив сразу две таблетки, я провалилась в тяжёлое забытье, без снов и кошмаров. Хотя и назвать это сном было нельзя. В результате я очнулась только на следующее утро. Погода, как частенько бывает в Сибири, резко изменилась. Светило солнышко, сквозь неплотно закрытое окно залетал теплый ветерок, раздувая тюлевую гардину. Из кухни пахло только что сваренным кофе и ароматными ванильными булочками, доносились тихие голоса родителей. Все, как в детстве…
За завтраком папа сказал, что вновь сейчас поедет в гараж, его старенькая "ласточка" опять забарахлила. Я отложила вилку и решительно объявила, что сейчас мы едем в салон и покупаем новый автомобиль. Сколько можно ремонтировать это старье, а ведь родители постоянно пользуются автомобилем - на дачу, на отдых, папа с друзьями в тайгу… Теперь я могу позволить себе делать дорогие покупки, компания весьма неплохо заплатила за почти год туров и за альбомы.
Папа засмущался и принялся отнекивался, но меня неожиданно поддержала мама, сказав, что автомобиль может понадобиться и Риточке, то есть, мне. В результате, поехали в салон втроём, и там я приглядела очень неплохой кроссовер "Шкода Йети". Как раз годен под все наши задачи. Папа ахнул, увидев цену, больше полутора миллионов рублей. Но я только рукой махнула. В общем, купили. Надо было ждать автомобиль около месяца, когда поступит заказанный, но я втихушку, чтобы не увидели родители, сунула дилеру пятьдесят тысяч, и забрали автомобиль прямо с подиума.
Папа тут же заикнулся, что надо бы тогда продать его "Ниссанчик" и возместить мне хоть часть денег. На что я ответила, пусть лучше отремонтирует автомобиль в автосервисе и выпишет мне доверенность на него. Буду по городу ездить, мне праворульные уже привычнее. Когда мы ехали домой в новеньком автомобиле, надо было видеть счастливое лицо отца. Ради одного этого стоило расстаться с деньгами, ничуть не сожалея о них.
Приходила в гости тетя Вера, мамина подруга и мать моего друга детства Петьки. Она-то и рассказала новости про моего "злого гения" Павла Петровича. Погорел он всё-таки. Не смог перебороть свою сволочную натуру. Начал прессовать одну из молодых сотрудниц, отказавшую ему в интиме. Но та, девушка столичная, не растерялась, записала все его угрозы на диктофон и пошла к более высокому начальству, которое оказалось тестем злополучного Павла Петровича. У того, видимо, было это последней каплей терпения, и Павел Петрович стремительно оказался безработным и разведённым. Причем и без имущества, оказывается, все принадлежало супруге. И папа-пенсионер тоже ничем не смог помочь. Злопамятный тесть ещё сделал так, что теперь Пашку не берут ни в одну приличную компанию. Вот так бесславно закончил свою карьеру человек, решивший когда-то, что он вправе распоряжаться чужими жизнями.
Уже неделю я дома. Была права - дома и стены помогают. Я успокоилась. Возможно, ещё помогали и конские дозы пустырника вкупе с валерианой, которые я втихушку от мамы употребляла. Всё-таки таблетированное снотворное я побаивалась принимать, есть риск привыкания. Поэтому в ближайшей аптеке я теперь любимый оптовый покупатель пустырника.
Глава 43
Глава 43
Это днём я хорохорюсь, что все хорошо, просто замечательно, а ночью... возвращается мой личный ад - зал отлёта Инчхона, рвущийся к погранконтролю Тэ… После первой же ночи, когда я напугала своим диким криком среди ночи и безудержными слезами, стала глушить себя успокаивающими капельками. Днём я или с мамой находилась или встречалась со своими старыми друзьями. Встретилась и с очень нужными мне людьми. Это моя бывшая соученица по музыкалке Настя и ее муж, Денис, мой одноклассник по общей школе. Как я и говорила, городок у нас маленький, всего то двести с чем-то тысяч населения, поэтому неудивительно, что они когда-то встретились и поженились. Настя закончила музыкальный колледж, а Денис наш Политех, но работать по специальности ни один работать не стал. На небольшое наследство они открыли вначале караоке-бар, а потом и свою звукозаписывающую студию. Денис оказался талантливым звукорежиссёром, а Настя помогала ставить голос, кто хотел записаться на студии. Вот и мне придется делать записи для своей компании у них. Договорилась, что буду делать профессиональные записи. Ребята охотно согласились мне помочь.
Корейскую сим-карту я убрала из телефона ещё по прилёту в Иркутск. А до этого телефон был выключен. Хотелось бы сказать, что я решительным жестом выбросила симку, но это неправда. Она мне ещё понадобится, при отъезде Председатель выдал мне лист с номерами телефонов и электронной почты отдела редакторов, куда мне отправлять записанные треки. Потом подумал и добавил свой номер и почту, сказав, чтобы обращалась, если понадобится помощь.
Кто бы знал, как мне хотелось активировать карту и посмотреть, что там… в Корее. Звонили ли мне, писали ли, искали… Но я заставляла себя не прикасаться к тому кармашку в бумажнике, где лежала сим-карта. Даже в российском сегменте интернета я тщательно избегала любой информации о ВТ, если видела заголовки, сразу же перелистывала дальше страницы.
Сегодня, проснувшись рано утром и обнаружив вновь мокрую на груди ночнушку и влажную подушку, уже без особого удивления поняла, что опять ревела ночью и очевидно, опять мне снился все тот же сон. Просто под воздействием успокаивающего я этого просто не помню. Ещё немного полежала в постели, пока не услышала голоса родителей из соседней кухни.
Папа завтракал, собираясь на работу, объяснял маме, куда он положил ключи от новой Шкоды, сказал, что вчера заехал к нотариусу и написал доверенность на мое имя на оба автомобиля. Скоро и "Ниссан" вернут из ремонта, чтобы я пользовалась, как мне нужно. Потом неуверенно спросил:
-Люда, Рита опять кричала и плакала ночью? Что за дела с девочкой в той проклятой Корее приключилась?