— Обидно! Ты — на Луне, а спуститься на Луну не дают шланги? — прозвучало в наушниках. Потом женский голос по-английски добавил: — Мистер Андре, вы не можете спуститься к нам?
От обоих падали очень длинные и непроницаемо-чёрные тени. Солнце стояло чрезвычайно низко, едва не касаясь горизонта, но светило безжалостно, без опущенного светофильтра в ту сторону лучше не смотреть.
Космонавтом, пережившим жуткий стресс от прилунения на грани катастрофы, овладело хулиганское чувство.
— К вам — могу. Но очень ненадолго.
Пока с Земли не прилетел новый запрет, он выдернул оба шланга вентиляции и электрокабель из разъёмов скафандра, сам прыгнул вниз с двухметровой высоты.
Американка показала ОК двумя пальцами в перчатке, Лавейкин что-то кричал, но абсолютно неслышно, поскольку звуков в вакууме нет, а связь оборвалась. Не искушая судьбу зазря, Андрей притопнул несколько раз, чтоб с чистой совестью утверждать «я ходил по Луне», и полез обратно — в объятия кабины «сапсана». Когда воздух снова хлынул в скафандр, в нём уже стояла температура финской бани.
Экономя воздух, Гагарин не восстанавливал давление и лежал на кресле после эскапады, не открывая шлем и отдыхая в ожидании эвакуируемых. Они пришли только часа через три с половиной, поскольку перезаряжали свои скафы. Из полезного приволокли с собой пробы лунного льда.
— Билл остался один, — первым делом сказала мисс Виттенберг, когда подняла стекло шлема и вдохнула воздух кабины. — Чрезвычайно за него волнуюсь. Он просил передать привет жене и детям.
Несмотря на совместный полёт с русскими и обязательное изучение русского языка американка говорила исключительно по-английски. Это была белая женщина за тридцать, совершенно не женственная. Вроде бы с опытом прежних полётов на челноках, теперь это было не важно.
— Начните с того, что отрегулируйте под себя кресло. Иван, помогите ей.
— Слушаюсь, командир!
Вот чуть-чуть бы поменьше сарказма! Да, Лавейкин — подполковник, Гагарин — всего лишь старший лейтенант, но он привёл корабль и он его капитан. Они общались по-русски, не сильно озаботившись, понимает ли их импортный член экипажа.
Устроились. Мисс спросила:
— Чего ждём? Когда старт?
Учитывая неоднозначные обстоятельства их отлёта, не велась телетрансляция, никакой Фил Донахью не распрягался в прямом эфире.
— Компьютеры высчитывают стартовое окно и программу полёта на орбиту, — объяснил Лавейкин. — Скоро.
— Корунд, я Заря-1. Отказ системы дистанционного управления «курчатова». Он не выполнит орбитальный маневр сближения.
— Похоже, влипли, подполковник, — прошептал Андрей, лихорадочно соображая. — Заря-1, какие варианты?
— Корунд, в МОК-2 минимально достаточно топлива для возвращения на Землю без стыковки.
— Понял, Заря-1. Вариант не лучший. МОК-2 будет потеряна. «Курчатов» бросается на лунной орбите, «Салют-11» лишена толкача для подъёма орбиты и маневров уклонения. Я прерываю полёт и оказываюсь на Земле, не выполнив задания на «Салют-11». Если топлива хватает, предлагаю выполнить орбитальный маневр на двигателе МОК-2.