– … и где она? Мне кажется, что ты решила поиздеваться не над Дорианом, а надо мной.
– Я бросила в ту серую мышь заклинанием призыва! Она не могла соскочить с ментальной петли, – возмутился второй женский голос, будто его владелицу обвинили в её лучших чувствах. – Как ты можешь мне не доверять!?
– Тебе напомнить, что Хранители в принципе не должны общаться? О каком доверии ты говоришь?
Обиженная собеседница что-то буркнула.
Первая решила сбавить обороты, пока я тихо переваривала услышанную белиберду. Сколько за два года работы повидала, а сейчас вот застыла за этой пыльной шторой каменным изваянием.
– Ладно. Завтра её найдём. Раз менталка на иномирянке, это будет не трудно. Сегодня уже нет смысла искать твою «избранную». – Глубокое меццо-сопрано заливисто расхохоталось, превращая свою хозяйку в девочку. – Идём. Я чувствую давление материи. Как бы нас архангелы не поймали. До чего суровые стражи… Уходим.
Цокота каблуков так и не последовало, но тишина явно говорила, что странные женщины покинули второй этаж ресторана. Смешно, что я до сих пор стояла истуканом!
«Может, здесь косплеевцы собрались? Пусть выглядят не как средневековая знать, но их разговор…» – я не могла сложить полученный пазл, окончательно запутавшись.
– Так! – Решительно покинув пыльную портьеру, закуталась в серый плащ и быстро спустилась по лестнице, на прощание махнув подмигнувшему мне охраннику. – Надо отдохнуть! Выспаться! «Менталка», «архангелы», «хранители», «давление материи» и другая несусветная чушь… кажется, у меня артериальное давление поднялось, пока я это слушала! Домой! Под крылышко семьи!
Бормоча под нос, не заметила, как прошла весь сквер и оказалась у двери родительской квартиры. Моя ещё в процессе ремонта, так что я с чистой совестью живу с мамой и папой, а так же с пронырливыми братьями-близнецами, которым ещё пяти лет нет.
Решение мамы о поздней беременности мы с папой поддержали двумя руками. Приятно, когда у тебя есть маленькие спиногрызы. И пусть они не совсем у меня, а скоро я вообще перееду в другой район города, братьев я обожала всем сердцем, и это было взаимно.
– Аня! – С порога набросились на меня с восторженным визгом два карапуза. – Пливет!
– Привет. Когда рычать начнём?
– Зачем лычать? – По-взрослому посмотрел на меня Никита, старший от своего брата на пять минут. – Мы же человеки!
– Люди, – поправила я сорванца, взъерошив пшеничные волосы на детской головке. – Или дети. Слово «человек» употребляется в единичном значении. Исключением является перечисление и…
– Хорош, – вышел из кухни папа в забавном фартуке «Я – крутой мужик!». – После о великом и могучем поговорите. Мне с ужином надо помочь, а то один Костик отдувается. А он, на минуточку, самый младший!!
Я с умилением заглянула на кухню, где, от усердия высунув язык, наш четырёхлетний Константин лепил пельмени.
– Моё ты солнышко! – Прошептала едва тихо, но Никита тут же рванул к своей точной копии, присоединяясь с хмурым видом.
Ещё и косится так на меня… мол, а я разве не солнышко?!
Стащив с себя ботинки и повесив на вешалку серый плащ, я быстро помыла руки и принялась зацеловывать братьев по очереди.