Приняв решение, мы определились с дозорами и устроились на ночлег. Я лично передал решение Елисею, который тут же отправил со мной обратно Любаву. Женщина была немногословна, но, проведя опрос басовитым голосом, быстро принялась за дело.
Сеня стонал и дергался, так что мне с Серегой пришлось его держать. Немудрено, ведь Любава вправляла кости и заживляла плоть. Она действовала грубо, но эффективно. Никакие эликсиры и зелья не заменят толкового лекаря.
Через несколько часов работы, Любава тяжело выдохнула и, стерев со лба испарину, кивнула и удалилась. Сеня же уже спал. Дыхание было ровным.
Наутро наш проводник пришел в себя и мог двигаться, даже несмотря на боль и зуд от заживающих ран. Это было хорошо, так как оставить его позади мы не могли.
Наскоро позавтракав и собравшись, мы определились с маршрутом и порядком движения. Группа Елисея, как полагалось, была ведущей. Они были сильнее и знали точный маршрут. Его воины явно хорошо отдохнули и уже не выглядели ходячими трупами.
Переход в полдня прошел почти без приключений. Пару раз приходилось отбиваться от группы грызунов, но наш объединенный отряд был им не по зубам.
Постепенно, скрюченные деревья начали редеть, а я явственно почувствовал приближающуюся магическую энергетику. Да не простую. И с каждым шагом мое настроение катилось вниз.
Мы сбавили шаг и, осторожно ступая по твердой земле, подошли к огромному разлому, тянущемуся вперед на несколько километров. Лощина, которую совсем не ожидаешь встретить посреди Топей, просто фонила измененной маной.
Я поравнялся с Елисеем, который замер на самом краю обрыва. Он указал мне пальцем вглубь, туда, где в глубине Разлома таился тот самый Страж, оберегающий магический цветок.
Глава 19
Все в лощине выглядело неправильно и дело не только в измененной мане. Мутная вода, словно стекала с обрыва, не следуя никаким законам этого мира, а сам Разлом просто не должен был существовать посреди Топей. И я не говорю о изумрудном свечении, маняще переливающемся вдалеке.
На языке явственно ощущался привкус ила, а воздух был пропитан влагой. Стены лощины представляли собой острые скалы, кое-где укрытые корнями деревьев. повсюду были разбросаны островки темно-зеленого мха.
На коже сам собой выступил мерзкий, липкий пот. Я стер рукавом стекающую со лба влагу. Но это не особо помогло — просушенная на ночлеге одежда вновь взмокла.
— А ну, дай пройти, — Аскольд продрался сквозь ряды новых соратников и удивленно ахнул. — Ух… Малахитовый цветок…
Елисей ехидно смотрел на вытянутое лицо Аскольда. Малахитовый цветок — это не совсем растение, а, скорее, гибрид между настоящим цветком и горной породой. Искать логику в порождениях Разлома не следовало, многие вещи просто были данностью.
Вот только не нравилось мне, что малахит оказался посреди Топей. Место для него, прямо скажу, необычное. За всю свою жизнь не разу не встречал малахит в Топях, он больше любит холодный, горный воздух.
Я же, в отличии от Аскольда, смотрел на Стража. Это была гигантская, трехглазая лягушка, покрытая чешуей болотного цвета вместо кожи. Она, как ни странно, не ждала в воде, а короткими рывками прыгала в отдалении от Малахитового цветка.
Странно, ведь монстры-одиночки питались энергией таких мест, а волшебная порода отлично подходила для их магического развития. Но лягушка держалась на почтительном расстоянии от цветка. Сколько она здесь находится и насколько сильно развилась — вот главный вопрос.
По моим ощущениям, лягушка была не ниже третьего уровня. Змей, к слову, был первого, и мы с трудом победили его нашим отрядом. Неудивительно, что Елисею потребовалась помощь. Было похоже, что лягушку мы совсем не интересовали до тех пор, пока не совались вниз, на ее территорию. А соваться вниз без плана — это верная смерть.
— Ну как, — усмехнулся Елисей, — стоит малахит тридцати процентов добычи?