Гинзабуро простёр руки, словно желая обнять весь мир. Широкие рукава соскользнули до локтей, и на обнажившихся запястьях в лучах восходящего солнца хищно сверкнули массивные золотые браслеты с печатями Кабаина.
Прежде чем отдать приказ к наступлению, Гинзабуро счастливо рассмеялся: это был лучший день в его жизни.
Глава 106
Закуро открыл глаза и резко сел на кровати. Всю ночь его одолевали жуткие видения, в которых Дару представал то уродливым хищным зверем, пожирающим его изнутри, то демоном в костяных доспехах, то каким-то незнакомым ронину человеком — юношей с тонкими чертами лица и длинными чёрными волосами. Вот и теперь Закуро показалось, что двойник не спит, а только притаился.
Ронин прислушался, но вокруг по-прежнему царила тишина. С тех пор как его пленили синоби, прошло несколько дней — он не знал, сколько именно, потому что некоторое время провёл без сознания. Ему приносили пищу, но не отвечали на вопросы. Закуро ждал. Он не понимал, почему его не пытали и не убили. Для чего клан Гацорэ сохранил ему жизнь? Быть может, ещё не придумали достаточно изощрённую и мучительную казнь, которой его предстояло подвергнуть?
Закуро провёл ладонью по груди: она тотчас стала мокрой от пота. Кожа горела. Опустив глаза, ронин с трудом разглядел в предрассветных сумерках проступивший на ней рисунок: дракон с катанами в лапах!
Дару пошевелился.
— Ты здесь? — спросил Закуро мысленно.
— Да, — тихо сказал двойник. — Разумеется.
— Мне снились кошмары, — пожаловался ронин, ложась. — Ты тоже их видел?
— Увы.
— На моей груди снова возник рисунок. Интересно, откуда он взялся.
— Я должен тебе кое-что сказать, — в голосе Дару появились странные нотки.
— В чём дело? — насторожился Закуро.
— Помнишь, я просил тебя не пытаться убить Гацорэ?
— Поздновато для упрёков, не находишь?
— Я не упрекаю. Собственно, я знал, что ты меня не послушаешь. Ты ведь никогда не слушал. Но было так забавно играть в твоего друга.
Закуро нахмурился: ему не нравились ни слова, ни тон двойника.
— К чему ты клонишь? — спросил он.
— В общем… — Дару усмехнулся, — теперь я буду жить вместо тебя.