– Марика вообще-то была зрячая.
– Ну сделайте ее слепой ради интереса.
– О! – Неожиданно воскликнул Ярд. – А давайте сделаем художественное допущение.
– Это какое? – подозрительно прищурилась я.
– Ну Марика же была из бедной семьи. Соответственно, денег на лечение у них не было, поэтому…
Он выхватил магическое перо и быстро, с энтузиазмом принялся что-то писать.
– Ты подозревала в Лорхорне творческие способности? – негромко поинтересовался Люциан.
– Да я его вообще ни в чем не подозревала, – буркнула я, ожидая какой-то грандиозной подставы.
А Ярд, спустя несколько минут явил нам дополненный сценарий. Согласно художественному допущению, Марика с детства была слепой, а Коммелан при первой встрече ее исцелил. Хорошее такое дополнение к знакомству. Зато теперь я начинала понимать, как и почему адаптируют книги, и почему историки воют от «исторических» фильмов.
– У меня, между прочим, в консультантах сам Оллихард был! – патетично воскликнул Тахарт, перечитав надругательство над сценарием.
– Оллихард все равно по жизни всем недоволен, – хохотнул Нэвс, – так что расслабься. Спорим, «консультант был» значит только то, что ты бегал к нему по каждому слову, чтобы не дай Тамея не упустить историческую достоверность? Лично я, когда читал, чуть со скуки не сдох.
Смещенный по воле случая режиссер и антрепренер надулся и замолчал, а Ярд скомандовал:
– Начинаем! У кого есть повязка на глаза?
Повязки на глаза, естественно, не оказалось ни у кого. Ну либо кто-то просто не признался, что носит такую в сумочке или в кармане. На всякий. Но лучше бы признался, потому что Люциан скинул пиджак и принялся снимать рубашку.
Нет-нет-нет, подумала я, но было уже поздно. Девицы в зале отвесили челюсти. Натурально. У Аникатии разве что слюна не закапала, Клава сделала вид, что внимательно рассматривает сцену – в районе Люциана, разумеется, у Амиры округлились глаза. Остальные тоже старательно не отставали (ну кроме разве что Лиллеи и Милли), а я предусмотрительно отвернулась.
Или не очень предусмотрительно.
Потому что, когда на лицо мне легла пахнущая терпкостью туалетной воды Люциана рубашка, мозг совершил странную штуку. Мне захотелось положить на нее пальцы и прижать плотнее к лицу, как кошке, желающей зарыться мордочкой в пропитанную валерьянкой тряпку. Еще и втянуть его запах – глубоко, чтобы до пяток дошло, чтобы всей им пропитаться.
Наверное, именно поэтому я упустила момент, когда его руки легли на мои плечи, и я вздрогнула.
– Да-а-а! Так и продолжайте! – воскликнул Ярд.
«Ленор?» – мысленно позвала я.