Многие тысячелетия все ближайшие страны платили владыке Даркглумма за то, что он охраняет их покой. Эти деньги в основном накапливались в сокровищницах замка.
Кроме этого, части многих тварей, возникших из-за прорыва, использовались для различных целей. В Гиблых землях всегда были королевские охотники, которые добывали тварей и продавали их части заинтересованным лицам.
В Даркглумме невозможно было вырастить зерно, но это не означало, что редкие травы, растущие в этих местах, нельзя использовать. Некоторые из них ценились на вес золота благодаря своим исключительным свойствам.
Плюс ко всему в Гиблых землях добывали черное золото. Нет, это был не металл, а густое черное масло, которое очень хорошо горело, из-за чего во всех странах использовалось для освещения.
— «Нам»? — поинтересовалась Аня.
Что вообще происходит? Минуту назад она была уверена, что увидит, как заносчивого управляющего поставят на место, а потом сурово накажут, но ничего подобного не произошло.
Она начала догадываться, что все намного сложнее, чем она себе представляла.
— Мне и мадам Бауэрман, — пояснил Дюран.
Ашер замер и нахмурился. Его желудок слегка сжался от неприятной мысли.
— Почему никто из вас не обратил мое внимание на то, что происходит? — спросил Ашер.
Ему было очень интересно, почему он до сих пор, даже зная о завышенных ценах, не видел в этом ничего страшного.
Управляющий поджал губы.
— Я трижды подавал вам отчет о нынешней ситуации. Мадам Бауэрман знала об этом, — ответил он прохладно.
— Я не получал никаких отчетов, — заверил Ашер.
Дюран промолчал.
Некоторое время Ашер внимательно наблюдал за управляющим, а затем отпустил его. Тот поклонился с абсолютно ровной спиной, резко развернулся и вышел из кабинета.
— Что происходит? — взволнованно спросила Аня, не до конца понимая, что все это значит.
— Заговор, — честно ответил Ашер. — Только я пока не знаю, насколько большой.
— Ничего себе, — удивленно прошептала Аня. Она думала, что речь идет о простой жадности слуг, а тут явно что-то более серьезное. — А кто такая мадам Бауэрман? — спросила она с интересом.
— Моя кормилица, — ответил Ашер.