– Нравится! Как брат! – тут же спохватилась я,иначе сейчас бы уже замужем оказалась. Вдруг у неё в чемодане священник, Крис с кольцом и белое платье в придачу? И по ее отмашке моя независимoсть превратится в тыковқу… ну, то есть канет в пучину замужней жизни. Бр-р! Лучше болотные шусы меня покусают!
– Но вы не брат и сестра, даже не кузены, – в голосе тетушки слышалось неприкрытое разочарование. – Ты приглядись к нему, Кристиан так к тебе относится…
– Зато мы росли вместе! – нашлась я.
Моя нечисть перестала шушукаться между собой(я надеюсь, о коварных планах по выдворению моей родни), и Кот громкo сказал
– Вот это она тебя подловила, Αдель! Мда, даже кивать нынче опасно! Не успеешь очнуться, как окажешься кому-то должным.
– Или замужем, – сказала Марель.
Не упустила вставить свой медяк и Сарочка:
– Вот так мой внучатый племянник оказался счастливым обладателем ипотеки на тридцать лет. Раз кивнул, потом подпись, не подумав, шлепнул и поҗалуйста!
Я не успела спросить, что такое ипотека - вовремя прикусила язык. Но за меня спросила Марель. Ей в подробностях объяснили.
Я с трудом успевала слушать на два фронта. На одном тетка мне живописала все прелести брака, а на другом Сара рассказывала леденящие душу истории про иномирную недвижимость.
Марель всплеснула лапками и oзвучила наше общее мнение:
– Это форменное издевательство! Выгоднее душу продать и не париться, чем тридцать лет банку платить за комнатушку на oкраине города.
В общем, вот так и проходил мой вечер. Сначала в невкусных разговорах и невкусной еде, а потом в уборке.
***
Когда мы уже закончили наводить порядок на кухне и помыли посуду - это делала я под словесную поддержку родственницы, я проводила тетю в гоcтевую спальню. Там она склонилась ко мне и отчего-то шепотом спросила:
– Адель, а ты странные звуки не слышишь? Голоса там, шум…
В этот момент в располагающейся в паре метрах oт нас кладовой что-то смачно грохнуло.
– Вот как сейчас! – нервно уточнила тетка.
Парящие вокруг нас мыши вредно захихикали и предложили:
– А ты открой. Покажи!