– Это друзья.
Не знаю, как аборигены ее поняли, – у них ведь точно не было переводчиков – однако разом заулыбались и закивали, ударяя себя в грудь.
– Эли, ты обещала ждать у водопада, – попенял ей Эван. – Мы беспокоились.
– А ты мог бы и остаться со мной, – недовольно ответила она. – Зато взгляни, у меня теперь есть целое племя. Они говорят, что я – воплощение их богини Раниты. Посмотри, что мне подарили.
И она потрясла запястьями, на которых переливались драгоценные камни, каким-то образом державшиеся на коже.
– Нам следует вернуться в отель, – напомнила я.
– И не подумаю. – Элина задрала нос. – Здесь меня любят и ценят. Да, Эван? В отличие от тебя.
– Эли, не дури! – с первыми нотками раздражения потребовал тот.
– Вот так всегда! «Эли, не дури». Кем ты меня считаешь? Непроходимой идиоткой?
– Не хочу прерывать их милую беседу, – прошептал Тейт, – но я подслушал разговор местного шамана с его подданными…
– С каких это пор ты понимаешь биррийский?
– Я, как призрак, понимаю любой язык, но речь не об этом. А о том, что богиню предполагается после соития с шаманом съесть, и тогда на племя снизойдет благодать.
– Съесть?
Меня даже соитие так не поразило, как каннибализм! И это мирные Биррийские острова? Хотя не всех же тут записывают в богини.
– У меня для вас плохие новости, – приблизилась я к отчаянно ругающейся парочке, – по местным обычаям богиню предполагается скушать. Поэтому, если вы не желаете быть съеденной, Элина, предлагаю бежать.
– Что? – Девушка застыла с некрасиво разинутым ртом.
– Скушать, ням-ням, – как ребенку, повторила я.
– Эван, милый, забери меня отсюда! – едва не зарыдала она.
– А я тебе о чем уже полчаса твержу? Только надо как-то отвлечь каннибалов. Я буду отвлекать, а вы бегите.
– Ну уж нет, – вмешалась я. – На мне ответственность за вас до конца тура, поэтому и отвлекать племя буду я.