— Я, Ив! Понимаешь? Я! Я хочу, чтобы у нас был секс с проникновением, а не просто оральные и тактильные ласки! Мне двадцать шесть лет, я замужем за самым прекрасным мужчиной, который, однако, меня не хочет…
— Это неправда, и ты это прекрасно знаешь!
Тут я, конечно же, лукавила. Каменное желание Ир’сана хорошо обрисовывалось даже через грубую ткань формы.
— Тогда почему?! — крикнула я ему в лицо.
Ивес шумно выдохнул через ноздри и отвернулся.
— Кристин, я не хочу об этом говорить…
— Почему же?! Мечтаешь втайне посетить райский сад на Тур-Рине? Чем я хуже?!
— Ты не хуже, Крис. Ты лучше… Именно поэтому я с тобой и не могу.
— Что?
Воздух резко вышел из лёгких, в ушах поселился странный звон, даже показалось, что я ослышалась. К этому моменту я уже полностью оделась, остался лишь китель, а потому я так и стояла, комкая верхнюю одежду в руках.
— В каком смысле «лучше и поэтому ты со мной не можешь»? — повторила я онемевшими губами. — То есть ты хочешь сказать, что ты совсем… — Я обернулась на разворошённую кровать. — …Совсем никогда не сможешь… со мной?
Мысль о том, что у нас не будет детей, молнией прострелила сердце, оставив за собой след разочарования. Не то, чтобы я жаждала стать матерью прямо сейчас, да и будучи старшей дочерью в многодетной семье, большую часть жизни ухаживающей за младшими, я очень долгое время даже намёков на собственных детей боялась. Но вот в чём парадокс: Ивес действительно стал для меня тем мужчиной и защитником, с которым мне рано или поздно хотелось бы образовать полноценную семью. Нежность, ненавязчивая забота и безграничная поддержка, а также незаурядный ум Ива, его открытость и честность в отношениях — всё это подкупало. Этот храбрый мужчина, спасший меня вначале из диспансера с Захрана, а потом от голода и холода на Тальвиле, незаметно стал для меня идеалом — тем самым о котором как-то сказал Аскелл.
Видимо, недостижимым идеалом.
Цварг сел на край матраса, медленно потёр лицо, скрестил подрагивающие длинные пальцы и заговорил, не поднимая взгляда:
— Я боюсь.
Прозвучало как гром в космосе.
Совершенно иррационально и фантастически бессмысленно.
— Прости, что?
— Я боюсь, — повторил цварг. — До… нашей свадьбы вопрос шёл о выживании на Тальвиле и о том, что меня могут посадить на астероид на всю жизнь. У меня в мыслях были совершенно другие приоритеты, сейчас же… когда мы официально муж и жена и всё спокойно, я понял, что мне страшно оказаться в той же койке, где лежал мой отец. Он двадцать с лишним лет был овощем, увядал на моих глазах: я наблюдал, как постепенно угасает его сознание, как он перестает самостоятельно делать такие элементарные вещи, как есть ложкой или связно разговаривать, позднее он практически перестал ходить или, наоборот, мог вскочить и бездумно кружить по комнате, ни на что не реагируя. Это даже не смерть, это гораздо хуже смерти, понимаешь?
— Понимаю, — машинально произнесла я, хотя толком ничего не могла понять. Какое отношение здоровье Ир’сана-старшего имеет к нашей супружеской жизни?