Тело адски болело, когда Хэл втащил её внутрь уже своего «Ворона» и с размаху вдавил кнопку герметизации кабины. Ещё через несколько мгновений помещение заполнилось дыхательной смесью, и он резко стащил с неё шлем.
— Какой нестабильной сингулярности, Дени?! Что это вообще было?!
— Я запускала двигатели…
— Да ты решила свести счёты с жизнью изощрёнными самоубийством! Как тебе вообще такая дикость в голову пришла?
— Но ведь сработало же!
— Где хотя бы спасательный трос?!
— Времени не было…
И не давая больше Дениз оправдаться, он с хлопком дезактивировал её внешний скафандр, а затем рывком развёл полы мундира в стороны. Мелкие магнитные застёжки барабанной дробью застучали по полу, словно кто-то выронил целый пакет с шестерёнками. Секунду или две Деро не могла поверить, что у этого нахрапистого ларка хватило совести вот так пошло раздеть! И кого?! Её! Цваргиню по крови и происхождению — словно тур-ринскую ночную бабочку. Две секунды ушли на то, чтобы беззвучно заглотнуть воздух.
— Хэл, ты сдурел?! — теперь уже она заорала во все лёгкие.
Вместо внятного ответа кадык Хальгарда дёрнулся. Он смотрел на её обнажённую грудь и шею.
— Я… Я… только вылечу… — Он облизал губы. — Тебе же больно, Дени… ожоги.
Даже уплотнённый внешний скафандр не мог выдержать всей мощи эпицентра внешнего мини-взрыва в двигателе плазмоносца. Кожа Дениз действительно горела и местами уже начала покрываться огромными лилово-красными волдырями, но она стойко переносила боль.
Губы ларка бережно коснулись местечка у ключицы, пробежали по выпуклой косточке, скользнули вниз и в центр, затем мужской влажный язык прочертил дорожку по потяжелевшей груди до самого навершия. Там, где прикасался Хальгард, восхитительное облегчение приходило почти мгновенно.
Ларк прочертил ещё одну дорожку языком рядом с первой. А затем ещё одну и ещё… Запредельно нежно. Опьяняюще деликатно. Упоительно приятно.
Боль отступала, а её место занимало блаженство.
И самое поганое в этой ситуации было то, что Дени чувствовала: Хэл не просто зализывает её раны, чтобы снять боль, он делает нечто большее. Танец мужских губ и поцелуев на её теле обездвиживал и сводил с ума, действуя на цваргиню сильнее, чем мелодия факира на пресмыкающихся. Его слюна и была для неё ядом. Наркотическим, но исцеляющим. Ведь любой яд можно использовать во благо.
Нельзя было не почувствовать возбуждения; нельзя было не понять, чем это всё закончится, если она его вовремя не остановит.
«О-о-о, слюна ларков — это настоящая отрава», — с горькой безропотной яростью подумала Дениз, задыхаясь от сладостных ощущений.
«С металлической стружкой. А сам ларк — мощнейший магнит», — услужливо добавил внутренний голос.
От прикосновений Хальгарда низ живота мгновенно скрутило, совсем как тогда… в их первый раз. Дени попыталась отстраниться, но огромные мозолистые руки притянули её к этому невозможному мужчине ближе, обняли крепче. Судя по тому, как тяжело дышал Хэл, как часто вздымалась его грудная клетка и как топорщилась ширинка на штанах, ему лечение тоже давалось нелегко.