– Приворотное мне нужно! – рявкнула матушка Торникай так, что я, задумавшаяся о ее бедном муже, вздрогнула от неожиданности.
Демонстративно прочистив ухо, глянула на мадам, и прямо спросила:
– В город новый холостяк приезжает, да?
У госпожи Торникай согласно затряслись все три подбородка. Остальная толпа тоже радостно и возбужденно закивала.
– Один? – уточнила я.
Кивки усилились.
Кто мне скажет – где логика?! Мужик-то один, а их тут уже штук двадцать в мою лавку набилось, и вот вопрос – делить они его как будут?! Короче, мужика заранее жалко. Потом припомнила сестер Блошич, собственно выданное им слабительное, и… мужика стало еще жальче. С другой стороны, слабительные у меня безвредные, а лишнее прочищение желудка еще никому не мешало, так что… В конце концов, я злая ведьма и никаких угрызений совести у меня нет!
– Так, – постукивая черными накладными ногтями по торговой стойке, недобро начала я, – зелий приворотных у меня нет.
– Так сварите! – возопила матушка Торникай, подаваясь вперед и жадно оглядывая полки за моей спиной.
Да, проблема. Они же так просто не свалят, да и к окрестным черным ведьмам не пойдут – Грехен из ума выжила, ну так там возраст располагает, стольник разменяла уже, у Мадины после последнего эксперимента по отращиванию волос клиентов нет – а кому понравится, если на лысине начнет трава расти, да не какая-нибудь, а ядовито-синяя, а к Люсинде побоятся, та недавно с мужем развелась, так что в ней явно конкурентку видят. Но и мужика жаль как-то, уж даже и не знаю, с чего… Хотя нет, знаю – вот как замечу алчное выражение лунообразной физиономии госпожи Торникай, так тут же всех холостых жалко становится.
– Ладно, – я поморщилась, едва стойка опять затрещала, – сделаем так – ночью сварю зелье, утром приходите.
Столько радости было. А меня чужая радость бесит. Да вообще все бесит. Особенно трещина, оставшаяся на стойке после ухода массы госпожи Торникай. Тьма, эта женщина становится опасной для окружающих, и собственно окружающие это уже понимают – ничего удивительного, что как только мадам выходит на улицу, все извозчики стремительно исчезают, а потом на пару с лошадьми перепугано из-за деревьев и углов домов выглядывают.
А так больше проблем не было – слух о том, что приворотное только к утру сготовят, видимо, по всему городку расползся. Так что заходили старички Варовски, взяли капель для зрения, им, ювелирам, зрение нужно отменное. Ближе к вечеру заскочил купец Оргун, взял мужского зелья – видать, опять супруга за город укатила… Купец так радовался, так радовался, ручку пытался поцеловать… Нет, не скажу ему, что госпожа Оргун этих зелий втрое больше с собой набрала, да ко всему прочему еще и противозачаточного пять пузырьков.
Ночью «варила» приворотное. Оно ж как – жителям городка подавай в основном специфичные зелья, а у меня, между прочим, специализация по витаминным. Так что полночи я рисовала этикетки вроде «Неземная страсть», «Феерия любви», «Страсть с первого взгляда» и тому подобное, а после быстренько, где-то за полчаса, наклеила их на пузырьки с витаминными настойками. А что – и вреда никакого, и эффект, глядишь, какой-никакой будет. В конце концов, от витаминов еще никому плохо не было, а тут и для красоты, и для крепости ногтей, и для сияющей здоровьем кожи, и для волос – был у нас обыкновенный мужик, станет красавец!
В итоге утром едва не проспала рассвет, вставать было лень. Но у меня всего одно увлечение, и мне вовсе не хотелось, чтобы о нем кто-то знал. Встала, потянулась и пошла одеваться. Из лавки вышла, как и всегда, в полной тишине – город еще спал, фонтаны спали, фонарщики гасили фонари. Кстати, вот сейчас, когда фонтан на центральной площади не работал, мне была видна городская мэрия. Точнее даже так – моя лавка находилась как раз напротив мэрии, но фонтан всегда закрывал обзор. Собственно, благодаря ему у меня и лавка в таком месте. У нас как – раз ты черная ведьма, изволь пожаловать на окраину города, а то и вовсе за городскую стену, черных никто не любит. Но два года назад я получила наследство от двоюродного дедушки, который в Бриджуотере был аптекарем. Довольно неплохим, кстати, раз сумел купить дом, выходящий на центральную городскую площадь. Дедушку Гэбриэла я не помнила, но наследство пришлось весьма кстати – я как раз закончила магистериум и искала, куда бы податься. Бриджуотер в этом плане был идеален – портовый городок на окраине королевства, население, где все друг друга знали, и доходное место для моей лавки. Так что по приезде я сменила вывеску «Аптека» на «Лавка черной ведьмы», лично выкрасила здание в черный цвет, дабы соответствовало, накупила у местной ребятни трупики летучих мышей, у чучельника – чучело черной кошки, над вывеской изобразила зеленые кошачьи глаза и оказалась вполне довольна новым местом жительства. Недовольным был мэр, прискакавший в одном ботинке в тот же день, как я закончила малярные труды и выразивший свое возмущение. Не повезло ему. Все дело в том, что ведьма я потомственная, а гены на землю не падают, соответственно, характерец у меня не то что бы отвратительный, но… Да ладно, поганый у меня характер и профессии очень даже соответствует. Через три дня заметно полысевший мэр приполз с извинениями и выдал бумаженцию, свидетельствующую о том, что городской совет разрешил черной ведьме Аэтелль Герминштейн содержать черномагическую лавку в указанном месте городка Бриджуотер.
Жизнь прекрасна!
Оглянувшись еще раз на предмет своей гордости – черный двухэтажный домик в самом центре города, я посочувствовала окружающим ярко-оранжевым постройкам – по поводу вкуса их владельцев и, напевая что-то веселое, махнула рукой сонно проезжавшему мимо извозчику. Последний довез меня до городской стены, почтительно косясь на черный ведьминский плащ. Там, через калитку под уважительными взглядами стражников, которые свято верили, что иду я кого-нибудь приносить в жертву, я вышла в лес, свернула на знакомую тропинку и, убедившись, что вокруг никого нет, сняла плащ и запрятала его в дупло.
А затем, глубоко вдохнув напоенный лесными ароматами воздух, сорвалась на бег.
Да, люблю бегать. Нравится мне это. И просыпающийся на рассвете лес, и изгибистые тропки, и сонно потягивающиеся при моем появлении медведи, и рысенок с погрызенным ухом, который по утрам всегда пытается догнать, и озеро, куда ведет крутой склон, и вообще бегать. И потому каждое утро, едва сереет небосклон, я приезжаю на окраину леса и позволяю себе час-полтора носиться среди деревьев как оголтелая, презрев соответствующее статусу черной ведьмы поведение. Ко всему прочему по утрам я вовсе и не ведьма – волосы каштановые, непослушные, вьющиеся, на носу веснушки и глаза ну самые что ни на есть обыкновенные серо-голубые. Это потом я вымажу волосы черным, и они станут прямые, кожу выбелю, превратив почти в подобие фарфоровой маски, глаза и брови подведу черным, веки – зелеными тенями, что придает и взгляду зеленоватый оттенок, в уши вставлю тяжелые серьги, на себя напялю длинное платье и шляпу черную остроконечную, на пальцы – табун кричащих серебряных колец, и, собственно, здравствуйте, я ваша черная ведьма.
Утренний забег прошел чудесно. Мокрая и разгоряченная, я вернулась на свою секретную полянку, достала из дупла плащ, закуталась, скрывая рубашку, брюки и охотничьи ботинки и даже лицо практически и вернулась в город.