– Говори, – потребовал Родерик, нахмурившись. – Моррен, если ты натворил что-то запретное, то мне следует знать.
– Я продлил жизненный путь ее кота, – нехотя признался тот. – Однажды твою бровь заклинит, и ты навсегда останешься таким. Хватит корчить рожи.
– Это непроизвольно, – ухмыльнулся Родерик. – Значит, кот?
– Обычный полосатый котяра. Тощий и облезлый. Еще и оцарапал меня, – пожаловался Моррен, демонстрируя руку, на которой не было ни следа от когтей. – Проживет еще лет пять точно. Зато Дебра теперь меня обожает. Может, подарить Миранде котенка? – задумался он. – Белого и с зелеными глазками. Девушки любят котят. Хотя некоторые, очевидно, предпочитают волков…
– Ты как? В порядке? Срыв не грозит?
– Я в норме, – ответил Моррен. – Сегодня она казалась такой счастливой. Похоже, мне придется подождать еще пару месяцев.
– Ты неисправим.
– Зачем исправлять совершенство? – резонно поинтересовался он.
***
Родерик вернулся глубоко за полночь и, задержавшись у порога и вдохнув сладкий аромат печеных яблок, поспешил в спальню. Арнелла была там, спала, свернувшись в клубок, как котенок, в кресле у камина, но, услышав шаги, открыла глаза и поморгала, разлепив ресницы.
– Почему не в кровати? – строго спросил он, тая и от ее разрумянившихся щек, и от его перстня на тонком пальце, и от теплых искр, мерцающих в глазах.
– Почему ты так долго? – ответила она вопросом на вопрос и, потянувшись, встала.
– Я думал, ты приедешь завтра, – сказал Родерик и, подойдя к ней, обнял. – Но очень рад, что ты здесь.
Она была такая теплая, мягкая, еще толком не проснувшаяся, и он потянул вниз лямки ее платья, целуя нежную шею. Точно какое-то наваждение, которому он не хотел сопротивляться, – ее запах, ее кожа, тихий вздох, вырвавшийся из ее сладких губ. Однако Арнелла вывернулась из его объятий и вернула шлейки на место.
– Как прошла свадьба? – поинтересовался Родерик. – Почему ты вернулась так рано? Все в порядке?
– В целом, да. Мама… – она запнулась на миг, точно хотела сказать что-то другое, – была очень красивой невестой. У платья был длиннющий шлейф, который носили два мальчугана. Но в конце вечера они передрались и испачкали его тортом. Эммет все исправил.
– Как же без него, – проворчал Родерик и не без удовольствия добавил: – Вы с ним теперь вроде как родня.
Ерунда, конечно, но Моррен ему все уши прожужжал про опасного и крайне дерзкого зародыша Лефоя. Третий бокал они подняли как раз за него, самого сильного водника из оставшихся в живых после прошлой Охоты.
– Вроде как, – ответила Арнелла и, принюхавшись, с подозрением спросила:
– Ты что, пил?