— Вы всегда так активно участвуете в делах, которые по большому счету не имеют к вам никакого отношения?
— Вообще-то не в моих привычках быть навязчивой, инспектор, — сказала я, поправляя отвороты пальто, чтобы не смотреть в лицо мужчине, — но, столкнувшись с этим делом, я посчитала нужным помочь вам, чем смогу, поскольку даже при всем вашем профессионализме о магии вы почти ничего не знаете.
— Вы же признали, что мистер Оддеркот был убит обычным человеком, на этом, я думаю, ваше участие должно закончиться. Если появятся новые вопросы о деталях прошедшей ночи, я пришлю констебля. Благодарю вас, мисс Хоггарт, за бесценную помощь, но теперь мне нужно приступить к своим непосредственным обязанностям.
Несмотря на то что слова были вроде бы вежливыми, я не смогла не заметить доли иронии в них. Впервые за много лет в душе зародилась обида. Этот человек не воспринимал меня всерьез, он пусть и не откровенно, но насмехался надо мной и моими опасениями.
— Что ж, инспектор Аддерли, — в моем голосе прозвучал непривычный лед, так нужный мне сейчас, чтобы скрыть горечь, — не буду более навязывать вам свое общество, но прежде чем уйти, попрошу об одолжении. Предупредите, пожалуйста, мистера Хардмана об опасности, возможно, он прислушается.
— Спасибо, мисс Хоггарт.
Ответ Аддерли убедил меня в том, что ничего подобного делать он не собирается. Искра негодования вспыхнула в груди. Захотелось назвать его чурбаном и остолопом, но я сдержалась, предполагая, что это его начальство осталось недовольно моим вмешательством. Совладав с собственными эмоциями, я развернулась на каблуках и направилась к выходу, но на пороге все же задержалась:
— И еще, инспектор, я бы настоятельно рекомендовала вам выяснить, что именно заключено в кулоне, чтобы понимать, чем грозит нам его воссоединение с хозяином!
Всю дорогу до пансиона я фырчала, ворчала и негодовала. От любезного предложения констебля Брикмана подвезти меня отказалась, чтобы успеть успокоиться по пути к поместью Хэксмен-хаус. Злилась я в основном на саму себя. Не сиделось мне спокойно! Хорошо еще, что за время, проведенное с инспектором, он не стал раскапывать подробностей о том, кто я и откуда. Поверхностных вопросов ему, вероятно, хватило.
Миссис Баррингтон пила успокоительную настойку, когда я вошла в ее кабинет. Несчастная женщина была бледна больше обычного, обмахивалась стареньким, но горячо любимым веером и глотала ртом воздух. Вокруг нее суетилась моя подруга Уиннифред, которую я звала просто Фредди. Пышная, лучистая, всегда искрящаяся оптимизмом и весельем.
— Мисс Хоггарт! — воскликнула хозяйка пансиона. — Ну нельзя же так пугать в самом деле! Я всю ночь просидела в чайной гостиной, ожидая вашего возвращения. Миссис Элмерз до последнего разогревала воду, чтобы обогреть вас по прибытии, а мистер Тодд то и дело выходил на порог с лампой!
От этих слов стало немного стыдно, я ведь не привыкла так обременять людей. Бросила взгляд на Фредди, которая, уперев руки в бока, смотрела на меня выжидающе.
— Ты расскажешь нам, где тебя носило?
Миссис Баррингтон не одобряла немного грубоватую манеру общения моей подруги, упрекая ее и всячески выражая свое недовольство. Однако девушка не переходила границ, разговаривая так вольно лишь со мной, но никогда со своими ученицами, поэтому наша строгая хозяйка не предпринимала радикальных мер.
Присев в кресло у стола, я перевела дух и рассказала все, что со мной приключилось. Миссис Баррингтон поохала и поахала, хватаясь за голову, но уже к концу моего монолога полностью овладела собой.
— Вам не стоило сегодня ехать на место преступления, дорогая Аделаида, — задумчиво сказала она. — Вы могли привлечь ненужное нам внимание к своей персоне и зародить в голове инспектора лишние вопросы. Вы поступили неосмотрительно.
— Я понимаю, миссис Баррингтон.
За более чем двадцать лет знакомства я так и не научилась называть ее Элиной, хотя, когда я вторглась в ее жизнь, она была фактически моей ровесницей. Если не считать тех ста лет, что я проспала во льдах. Миссис Баррингтон всегда была строгой и благовоспитанной и с самого первого дня будто прочертила невидимую границу между нами, которую переходила крайне редко, а я так и не осмелилась. Я знала, что она искренне любит меня, заботится и считает себя кем-то вроде ангела-хранителя, оберегающего мой покой. Моя тайна завораживала ее, возбуждала любопытство всякий раз, когда мы заводили о ней беседу.
— В чем дело, Ада? — спросила подруга, присаживаясь на подлокотник кресла и обнимая меня за плечи. — Ты так долго избегала неосторожных знакомств, что изменилось?
Не сразу найдя слова, я благодарно улыбнулась Уиннифред и встала. Воспоминания о возродившихся чувствах тут же засверкали с новой силой. Я подумала о том, как моя душа устремилась к раскрытию тайны, как внутри разгорался азарт, движимый любопытством. Да, я много лет старалась держаться в тени, но стоило случиться чему-то загадочному и интересному, не смогла удержаться. Иногда мне казалось, что в прошлом, в том, которое забылось, я была совсем другой. Не такой закрытой и сдержанной.