– Но лаор Мец сказал же, чтобы не разъезжались.
– Да клал я на лаора Меца и его указания, – совершенно спокойно – и очень убедительно – ответил Джанос. – Закрашивайте эту пакость.
Ответом ему стал согласный, хоть и не стройный хор голосов.
– А остальные ищите вторую. Должна быть.
– Да она, небось, где комнаты слуг.
– Ты действительно думаешь, что это просто служанка?
В ответ что-то забурчали, разобрать не удалось. Потом Джанос произнес еще что-то, ему возразили, судя по тону, причем сразу несколько человек. Управляющий ответил. Однако спорщики не угомонились – голоса, накладываясь друг на друга, звучали неразборчиво, но там раз за разом повторялись слова «замок», «рехнулись», «опасность». А потом раздался этот звук.
В каждой семье, где рождались маги, знали его. Резкий, как свист, болезненный, как скрип по стеклу, проходящийся по нервам. Леа почти выдала их вскриком, но Сандор успел зажать ей рот, притягивая к себе. Девушка ткнулась ему в грудь, стараясь защититься в первую очередь от воспоминаний.
Будто наяву перед ней вырос взбешенный отец, огромный верзила перед ним, позволивший себе хамить барону. Леа, совсем еще маленькая, стоит на лестнице и с ужасом смотрит на разворачивающуюся сцену. Наемный работник такой здоровый, кричит так громко и – о ужас! – позволяет себе ткнуть в ее отца пальцем. И вдруг этот звук. Страшный настолько, что хочется заткнуть уши и убежать, но она примерзает к полу и видит, как огромный мужик поднимается в воздух, а отец стоит с вытянутой рукой. Пальцы на ней сжимаются, будто держа работника за шею, хоть на самом деле до верзилы еще шага два. Но он корчится, схватившись за горло, пытаясь разжать невидимую хватку. Хрипит, дрыгает ногами, краснеет, даже багровеет.
– Геллерт! – перепуганно кричит мать, хватает девочку и закрывает ей глаза ладонью. – Прекрати! Тут же Леа!
Малышка не видит, но слышит, как страшно падает тело верзилы на пол, и повисает жуткая тишина, от которой Леаноре так плохо, что она умудряется вытянуться так, чтобы хоть что-то видеть. Ей запомнилось белое от ярости лицо отца и трясущиеся руки лежащего мужика, которыми он скреб по полу, пытаясь подняться.
– Убирайся отсюда, – цедит отец, – убирайся, пока я…
Он не договаривает, но вызвавшему гнев барона работнику хватило. Так и не поднявшись толком, он сбегает из дома.
Леа потом несколько недель просыпалась в слезах. Вот и сейчас они подступили к глазам. Как же хорошо, что Сандор прижимает ее, такой надежный и сильный, как брат, о котором она всегда мечтала, не такой, как Натан, а настоящий защитник и поддержка. И то, что он до сих пор зажимает ей рот, даже хорошо. Сейчас девушка совсем не была уверена, что сможет молчать и не выдать себя.
Тем более она отлично представляла себе то, что происходило за дверью. И, надо сказать, Леа не ошиблась.
Джаносу надоело слушать пререкания, и он применил то самое заклинание, на которое хоть раз в жизни, но срывались все маги, – «хватка ярости». Мощной лапой оно поднимало прогневившего над землей за горло и проходилось по нервам всех окружающих выворачивающим нутро страхом, таким жутким и унизительным, превращающим того, на кого оно направлено, в скулящее, беспомощное существо. Такое применение колдовства осуждалось еще и за то, что действовало только против не-мага. То есть того, кто априори не мог защититься от подобной атаки. Считалось, что чародей, использовавший «хватку ярости», прежде всего унижает сам себя.
Но управляющего это не остановило. Он поднял над полом взбесившего его работника и, сжимая пальцы все сильнее, шипел так резко, что звук ввинчивался в уши даже через дверь:
– Заткнись, тварь, заткнись. Ты забыл, на кого тявкать себе позволяешь? Да я вас всех на жаркое порежу, а потом ваши сменщики будут уже ваши морды на стене закрашивать. Ты этого хочешь?
Несчастный скулил и хрипел. Другие работники тоже быстро вспомнили о своем месте и даже пикнуть в защиту собрата по несчастью побоялись. Тот же совсем побагровел и сучил ногами так, что одна ступня постоянно била в стену, заставляя Джаноса морщиться. Но он держал хватку и держал. Отпустил лишь, когда еще миг – и стало бы поздно.
Тело работника свалилось на пол ровно с тем же звуком, который помнила Леа из детства.