За стеклом проходил урок. Внутри я насчитала девять человек. Семеро студентов, преподаватель и тело недавно погибшего, которое как раз готовили к изучению.
Что ж, пришло время знакомства с пятым курсом будущих светил некромантии. Собравшись, я начала рассматривать их слева направо, по очереди.
Первым мое внимание привлек парень, сидящий в углу секционной. Далеко от остальных. В полусогнутом положении он медленно вращался на крутящемся железном табурете то влево, то вправо. И смотрел в пол. Я видела его профиль – выдающийся упрямый подбородок, крупные губы, прямой нос, густые черные брови. Брюнет. Нарочно взъерошенные волосы были уложены в красивом беспорядке. Случайно такого не добиться. Из-под распахнутого белого халата виднелась футболка-поло черного цвета и укороченные черные брюки по последней моде. Кожа у парня была бледной до синевы. Руки он сцепил на коленях.
Я стала припоминать прочитанное в делах и узнала парня: его звали Даниэ́ль А́стрид. Потомственный некромант, воспитанный тетей (сестрой матери), талантливый зельевар.
Преподаватель взмахнул рукой, отвлекая меня от созерцания унылого Даниэля. Судя по всему, всех звали поближе к телу, действо начиналось.
Я не включила звук, чтобы не отвлекаться на голоса. Студенты подошли к секционному столу. Все, кроме Даниэля. Тот продолжал крутиться на табурете. Крылья его носа трепетали. Он поджимал губы, кривил их, его голова все сильнее кренилась вниз.
Наблюдая за ним, поняла: это новый сюрприз от Налсура. Некромант-пятикурсник с боязнью трупов.
– Как он вообще дотянул досюда? – вырвалось у меня. – И я – его куратор. Я – ответственная за судьбу недотепы, боящегося своей работы. Ну отлично. Спасибо тебе, Налсур, за очередную подставу…
Сердито вздохнув, принялась наблюдать за остальными.
Остались пять парней и одна девушка, копающаяся в руннофоне: миниатюрная блондинка с черными губами и пирсингом в носу. Вспомнила и ее: Ю́лия Бье́рт. Из семьи боевых магов с севера. У нее семеро братьев. Единственная любимая дочь Аарона Бьерта – знаменитого борца с нежитью. Она – точно не моя цель. Ее родители живы и здоровы.
Объект, которого мне велели отыскать, сирота. Или приемный ребенок. И он появился в Икоре около восьми лет назад. Не раньше.
Дальше внимание привлек элегантный худощавый выпендрежник. Пепельный блондин. Этот парень оказался чрезвычайно подвижен, но каждое его действие у секционного стола выглядело отточенным до мелочей. Все остальные флегматично передали ему бразды правления и лишь наблюдали за действиями. Даже преподаватель расслабленно попивал чай чуть в стороне. А парень манипулировал у тела на столе.
– Александр Форт, – припомнила я имя студента. – Единственный ребенок в семье исконных магов Икоры. Два года учился на лекаря, но из-за проснувшейся тьмы был переведен в некроманты.
Выглядел он совершенно нетипично для темного. На нем были классические брюки со стрелками, кипенно-белая рубашка и халат. Бледная кожа, слишком светлые волосы, серые глаза с длинными темными ресницами и темными же бровями. Холеный, знающий себе цену. Эталонный красавчик, покоритель сердец, но никак не некромант.
По поведению Александр также казался слишком открытым и раскрепощенным. Он действовал спокойно и уверенно, говорил с легкой улыбкой. Словно выступал на сцене или на кафедре перед многочисленными слушателями. Явно не моя цель.
Но сразу отвести взгляд я не смогла: заинтересовалась его действиями. Александр как раз взял в руки инструмент, повернулся к остальным и принялся что-то рассказывать. Его слушали не перебивая. Преподаватель кивал, наслаждаясь бутербродом.
Рассматривая Александра, я вспомнила свои выводы, сделанные еще вчера: парень не представлял для меня интереса, потому что его родители не погибали. Но в деле Александра стояла пометка, сделанная рукой Налсура: «
Последнее заставляло меня нервничать.
Пока смотрела на Александра упустила важное: меня разоблачили. И теперь я ощущала на себе чей-то тяжелый, пронизывающий взгляд.
Наблюдатель находился в секционной. Им оказался смуглый коренастый парень среднего роста. Молодой человек словно видел меня сквозь зеркало. Его черные чуть раскосые глаза были полны печали, в которую он погружал и меня. Я ощутила, как много всего давило в последние месяцы, как я устала, как истощена…