На самом деле все было гораздо лучше, чем я думала. Я прекрасно знала, что с личными рекомендациями берут значительно охотнее, чем людей с улицы. А значит, какое-то из этих мест станет моей работой. А если очень повезет, то это будет именно картинная галерея.
В выходные я позволила себе расслабиться и вытащила Риану гулять в парк, тратить заработанные деньги на ярмарке, есть мороженое и болтать ни о чем.
Эта беззаботная прогулка вернула меня на три месяца назад, когда в моей жизни не было мужчины, из-за которого сжималось сердце, а зато были мечты, планы на будущее и немного свободной наличности на мелкие девчачьи слабости, такие как сережки с бирюзой, мороженое в рожке и несколько билетов на сумасшедшие аттракционы.
Эта прогулка и жизнерадостная Риана вернули меня к жизни, домой я пришла с улыбкой и уверенностью, что у меня все непременно будет просто замечательно.
Я все еще вспоминала поцелуи Кэвина и нашу с ним одну, но такую незабываемую ночь, но эти воспоминания вызывали лишь светлую грусть. Мне не хотелось бросить все и бежать к нему в объятия.
На собеседование с утра я шла собранная, настроенная на рабочий лад, в темно-синем деловом костюме, купленном Рианой. Так получалось, что и за него я должна быть благодарна Кэвину.
Перед кабинетом будущего начальства я нервничала лишь потому, что боялась увидеть там еще одного красивого мужчину, но нет. Хозяин галереи был немолод, но вполне добродушен. У него имелись жена, трое детей и внучка моего возраста. Все это я узнала на собеседовании и поняла — мы с ним сработаемся. Я действительно была счастлива. Наконец-то я нашла работу своей мечты.
Приступать нужно было уже на следующий день. И меня настолько затянула новая жизнь, которая мне очень нравилась, что я забыла и Кэвина, и его губы, и, самое главное, его мертвецов. Лишь иногда вечером, сидя на подоконнике с чашкой кофе, я представляла, что бы было, если бы мы попробовали быть с ним вместе. И мое сознание даже иногда рисовало красивые, радужные картины, которые я от себя отгоняла.
Я была не настолько эмансипирована, чтобы заявиться к нему в офис и попробовать начать все сначала.
Первые два месяца я была в восторге от новой работы, а потом начала скучать. Примерно тогда же мне начали сниться красочные сны о том, как гоняюсь по саду за умертвием почему-то в компании блондинистой представительницы закона.
Я стала с меньшим восторгом ходить в галерею и все чаще вспоминать Кэвина. Кто-то говорит, время лечит, но, видимо, не меня. Эйфория первых месяцев прошла. Работа казалась скучной, хоть и оплачивалась хорошо, а вечерами дома было тоскливо и грустно.
Осень удручала, дни становились короче, а дожди шли все чаще. Хотя куда чаще, чем обычно в столице, поэтому к своему дню рождения я подошла в печальном настроении. К тому же оно пришлось на середину недели, а значит, к родителям я попаду только в выходные, потому что у меня теперь работа. А я, несмотря на разногласия, скучала по родным и совершенно не хотела отмечать этот день в одиночестве.
С утра я проснулась сонная и грустная, уныло собиралась на ставшую привычной работу и понимала, что я получила все, что хотела, кроме одного — счастья. От этого было еще грустнее. Всего полгода назад, закончив с отличием академию, я мечтала, что буду отмечать свой день рождения, имея хорошую работу, перспективы карьерного роста и достойную зарплату. Так и вышло, но может быть, стоило мечтать о том, чтобы при всем при этом я была счастлива?
Я отхлебывала из чашки обжигающий кофе и выбирала, какое из трех офисных платьев надеть. Я все же, как хотела, купила еще два похожих на выбранное вместе с Рианой. Они у меня значились в разряде «счастливых», поэтому в такой день я, естественно, решила выбрать одно из них. Остановилась на темно-синем.
Я уже вставила в уши любимые сережки с бирюзой, когда в дверь позвонили.
На пороге я обнаружила курьера.
— Это вам, — произнес он и передал плоскую коробку и огромный букет роз — темно-вишневых, крупных и одуряюще пахнущих.
Я приняла подарки без слов, просто потому, что опешила и совсем не ожидала, а когда дверь захлопнулась, начала лихорадочно соображать, от кого это может быть? В букете записки не было, я сунула его в вазу и торопливо открыла коробку.
На работу было нужно выбегать с минуты на минуту, но я не могла не посмотреть, что в футляре. Едва открыла, тут же поняла, от кого подарок. Меня охватили сразу восхищение и возмущение — в плоской коробке лежал рубиновый гарнитур. Камни как капли крови, оправленные в белое золото, — недосягаемая дорогая красота, которую непременно нужно вернуть.
К гарнитуру прилагалась записка: