— Спасибо, — бормочу я, делая глоток, и тянусь рукой, чтобы потрепать голову Бакстера, который снова пытается протиснуться между нами. Колтон опирается бедром о перила, поворачиваясь ко мне лицом, в то время как я смотрю на воду.
— Мне нравится видеть тебя здесь, — признается он, его голос мягкий и задумчивый, когда он склоняет голову и смотрит на меня. — Мне нравится видеть тебя в этом окружении, в моей футболке, с моей собакой… больше, чем бы я мог себе когда-либо вообразить, — я перевожу свой пристальный взгляд от воды, встречаясь со взглядом Колтона и пытаясь прочитать эмоции, которые скрыты в глубине его глаз. — Со мной такое в первый раз, Райли, — его признание — это мягкий шёпот, который я еле могу разобрать за шумом прибоя.
Я всё ещё в ступоре оттого, что на самом деле услышала это — тихое признание, которое красноречивее всяких других слов. Святое дерьмо! Это означает, что Колтон подразумевает возможность развития наших отношений? Независимо от того, кто мы — мы больше, чем его дурацкие договорённости? Я ощущаю его беспокойство, уязвимость, которую вызвали его слова, и поэтому пытаюсь добавить в наш разговор немного юмора, чтобы ослабить напряжение.
— Что? Ты не тянешь каждую из своих девок в своё отвратительное логово?
Он тянет ко мне руку с молчаливой улыбкой на губах, которая отражается в его глазах, обхватывает ладонью шею, большим пальцем проводя по скуле.
— Только одну, — отвечает он.
Я улыбаюсь Колтону, восхищаясь этой его нежной стороной так же сильно, как люблю его упрямство и дерзость. Он подносит к губам банку с пивом, делает глоток.
— Я принёс десерт, — кивает он.
— В самом деле? А я думала, он у нас уже был.
От моих слов по его лицу расползается улыбка, глаза расширяются, и с губ слетает беззаботный смех.
— Идём, — он тянет меня за руку, принуждая опуститься на один из шезлонгов. После идёт к скрытой в стене панели, и через пару секунд пространство заполняет тихий голос Ne-Yo, льющийся из динамиков. Я слышу удовлетворённый вздох Бакстера, когда он плюхается всем своим большим телом в дверном проёме в коридоре.
— Итак, — Колтон мгновенно оказывается по другую сторону столика, — у меня для тебя два варианта: мятное шоколадное мороженое со стружкой или шоколадные поцелуи (прим. ред. отсыл к конфетам).
— Ты запомнил! — ахаю я, поражённая тем, что такая мелочь, как помнить мои признания о вкусовых пристрастиях в ответ на его вопросы в парке развлечений, будет так много для меня значить.
— Рад стараться, сладкая, — ухмыляется он, положив руку мне на спину и вынуждая сесть, а сам усаживается позади меня. Я откидываюсь на его обнажённую грудь, устраиваясь поудобнее, и тянусь к подносу, чтобы утащить Hershey’s kiss. Разворачиваю конфету и кладу в рот, откидываясь головой на плечо Колтона и постанывая от божественного вкуса шоколада.
— Если это всё, что нужно для получения ТАКОГО звука, я куплю тебе грузовик этих конфет, — он дышит мне в ухо, пока двигается позади меня, подстраиваясь.
— Хочешь попробовать? — я дразню его, приближая другую конфету к его губам, а затем отвожу руку и кладу конфету себе в рот, снова постанывая, но теперь уже целенаправленно. Он смеётся, и я даю ему Hershey’s kiss по-настоящему. — К такому можно привыкнуть, — бормочу я, с удовольствием ощущая его тепло позади себя.
Мы некоторое время сидим так, болтая обо всём на свете: о семье, путешествиях, разных событиях и работе. Я избегаю одной темы, которая очень меня интересует, но я знаю — его прошлое под запретом. Он забавный, остроумный и внимательный, и я чувствую, что падаю всё глубже и всё более запутываюсь в его дразнящих сетях.
— Удивительный, обаятельный и волнующий, — произносит Колтон, нарушая воцарившуюся между нами тишину. Я не могу не захохотать от ещё одной его попытки выяснить значение прозвища Ас.
— Не-а, — всё так же отвечаю я, растягиваясь в тепле и комфорте на его груди. Чувствую за спиной его мягкий смешок.
— Ты никогда не откроешь мне эту тайну, да? — спрашивает он, убирая рукой волосы с моей шеи и обнажая кожу, чтобы оставлять на ней затейливые дорожки из поцелуев.