— Райли, — он шумно вдыхает и выдыхает. — Ты… ты, — он оглядывается на толпу, и затем его глаза, наконец, возвращаются к моим, распространяя нетерпение. — Ты всё время испытываешь меня. Отталкиваешь, — он ворчит, понимая, что произносит это вслух. — Что я должен был думать?
Я смотрю на него, потом опускаю взгляд, мой рот кривится в раздумье. Я, вроде как, наслаждаюсь игрой, заставляя мужчину, который очень уверен в себе и всегда получает то, что хочет, немного помучиться.
— Не уверена, хочу ли я тебя ещё, — дразню я его. Слышу, как от моего легкомысленного заявления Хэдди втягивает носом воздух, а в стакане Сэма звякает лёд, когда он судорожно допивает остатки своего алкоголя. — Девушкам свойственно менять своё решение, — насмехаюсь я над Колтоном, склонив голову, пока оцениваю его реакцию. — Мы печально известны этим качеством.
— К слову говоря, — сухо произносит он, делая глоток и наблюдая за мной поверх своего стакана, — в эту игру могут играть двое, Райлс, — предостерегает он, — и, думаю, в том, что ты делаешь, у меня гораздо больше опыта.
От его предупреждающего взгляда моя бравада слегка вянет. Я убираю руку с колена Сэма и быстро отодвигаюсь на своё место, не отрывая глаз от Колтона. Некоторое время мы молчим, и клубная музыка служит фоном нашей небольшой драме.
— Ты заигрываешься, Райли, — выговаривает он мне.
Я бросаю взгляд на Хэдди: её лицо ничего не выражает, но в глазах потрясение и неверие, что всё происходит на самом деле. Я встаю лицом к Колтону, расправляя плечи и вызывающе поднимая подбородок:
— И что теперь?
Он цокает, качая головой, и делает шаг ближе:
— Надеюсь, ты наслаждаешься, потому что то, что ты здесь устраиваешь — настоящее шоу, — он пальцем приподнимает мой подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза. — Я не играю в игры, Райли, — извещает он меня так, что слышать его могу только я, — и я не потерплю, чтобы со мной играли, — между нами повисает сексуальное напряжение. Воздух просто пропитан им.
Я стараюсь дышать медленно и расчётливо, пытаясь сформулировать умный ответ, но от его близости мои мысли мутнеют, а чувства бьют через край.
— Ладно, спасибо за новость, — я хлопаю его рукой по груди и чуть наклоняюсь; мои губы рядом с его ухом. — Я скажу тебе в ответ кое-что настолько же важное, — интригую я его, провоцируя, и слышу, как он со свистом вдыхает; мой шёпот ласкает его щёку. — Я не люблю чувствовать себя так, будто в подмётки не гожусь твоей своре блондинистых кисок, — делаю шаг назад, заставляя себя уверенно ухмыляться. — Ты подбиваешь ко мне клинья сразу после того, как — я знаю — был с другой. Или тебе придётся избавиться от этой привычки, или тебе ничего не светит, — резюмирую я, указывая на нас с ним, и поднимаю брови, — только так, если я вообще захочу связаться с тобой.
Уголки его губ изгибаются, в глазах веселье и вызов.
Боже, он великолепен! Даже когда сдерживает гнев, Колтон излучает грубую чувственность, которую моему телу очень трудно игнорировать. Я оборачиваюсь, чтобы заручиться поддержкой Хэдди, как вдруг слышу соблазнительный, бархатный голосок:
— Колт, малыш?
От этих слов меня тошнит.
Повернувшись обратно, вижу идеально наманикюренную ручку, которая, проскользнув под углом между рукой и торсом Колтона, собственнически располагается на его груди. Замечаю, как он напрягается от этого прикосновения, в глазах — попытка сдержать реакцию, затем он отставляет остатки своего напитка в сторону, шипя сквозь стиснутые зубы. Продолжаю наблюдать, как из-за его спины выступает та самая блондинка, и, жалостливо оглядывая меня с головы до ног, пытается утвердить свои права на Колтона. Затем в её глазах вспыхивает искра, когда она узнаёт во мне девушку, ради которой он оставил её и ушёл на танцпол. Если бы взгляды могли убивать, я была бы мертва от одного блеска её глаз. Но, несмотря на всё это, Колтон не отрывает своих глаз от моих.
Меня воротит от вида её руки на нём и мысли, что он имел с ней дело. Я в осуждении качаю головой, цокая языком.
— Как вовремя, — признаю я, пытаясь унять свои подозрения по поводу идеального времени для вторжения этой дамочки в наш разговор. Оглядываюсь на Хэдди и двух мужчин с ней рядом, искренне к ним обращаясь:
— Я сожалею, пожалуйста, простите меня.