— Ммм? — притворяюсь, будто не расслышала его слова.
Колтон раздраженно вздыхает:
— Ты добьёшься того, что я забуду свои извинения и возьму тебя прямо здесь, на полу. Жестко и быстро, Райли.
— Ох, — это всё, что мне удаётся произнести на это его оплетённое угрозой обещание, посылающее сквозь меня ударные волны, отчего моё тело начинает ещё больше жаждать его умелых прикосновений. Мои губы приоткрываются, напоминая лёгким дышать. Соски от этой мысли твердеют. Я привожу себя в сидячее положение, скрещивая ноги и поправляя топ, таким образом, пытаясь скрыть, как возбуждено от его слов моё тело:
— Вообще-то, я уверена, что это я должна извиняться, Колтон.
Он игнорирует мои слова; в его глазах, устремлённых на меня, мелькает множество эмоций:
— Почему ты ушла, Райли?
Меня тут же поглощает его командный тон, а моя уверенность слабеет. Я пожимаю плечами:
— По нескольким причинам, Колтон. Я говорила тебе, что просто не такая. Не девушка на одну ночь.
— Кто сказал, что это только на одну ночь?
Во мне пузырём растёт надежда, но я быстро пытаюсь задушить её. Не на одну ночь? Тогда какого чёрта это было? Что это за фигня? Я пытаюсь сообразить, чего он хочет. Что, он думает, между нами происходит. Я смотрю в его глаза, ища подсказку, но выражение его лица бесстрастно.
— Что? — на моём лице отражается смятение и растерянность. — Ты оставил меня. Я полагала, обязательство быть рядом тебя тяготит.
— Это не так, — он пожимает плечами, не давая другого объяснения. — Я не верю тебе, — он скрещивает руки на груди, натягивая бицепсами рукава футболки, и откидывается на диване. Выгнув брови и ожидая моего ответа.
— Что? — он же оставил меня.
— Твои оправдания прошлой ночью. Я не куплюсь на это. Почему ты ушла, Райли?
Предполагаю, это конец о «не-завожу-подруг» дискуссии. А что насчёт комментария я-не-на-одну-ночь? Как мне объяснить ему в качестве ответа, ЧТО он заставил меня почувствовать прошлой ночью после того, как покинул кровать? Использованной и пристыженной. Как рассказать, что он сделал мне больно, не открывая, что у меня к нему есть чувства? Чувства означают драму, а он предупредил меня, что не хочет и не потерпит этого в своей жизни.
— Я просто… — я глубоко вздыхаю, освобождая волосы, собранные в «конский хвост» от резинки, и позволяю им рассыпаться по спине, пытаясь в это время найти правильные слова. Смотрю ему прямо в глаза, полагая, что честность — самый правильный путь. — Ты дал понять, что сделал со мной. С нами… — чувствую, как щёки заливает тепло от смущения, что становлюсь похожа на убогую, ноющую женщину. — Твоя категоричная ругань продемонстрировала, почему мое присутствие больше не требуется.
Он смотрит на меня с опаской, быстро моргая, как бы обдумывая мои слова. Я пытаюсь сохранить бесстрастное выражение лица, максимально невыразительное, чтобы он не заметил боль, которую я испытываю, наблюдая за сменой несчётного числа эмоций, пробегающих по его лицу, пока он изо всех сил пытается обрести опору.
— Милостивый Иисус, Райли! — бормочет он, прикрывая на мгновение глаза, открывая и закрывая рот, как будто есть больше, чем он может сказать. Наконец, он возвращает взгляд ко мне. — Ты и понятия не имеешь… ты заставила меня… — он резко обрывает фразу на полуслове и отходит к окну. Я слышу, как он шепчет проклятия, и это тяжестью ложится на меня. — Я просто хочу защитить тебя от… — он снова замолкает, и только громкий вздох завершает его высказывание. Колтон хватает себя за шею и тянет, пока не опускает голову на плечо. Останавливается в таком положении и смотрит на лужайку перед домом; мы оба замираем в созерцательной тишине.
Я заставила его что? Защитить меня от чего? Закончи предложения — молча умоляю я его, когда смотрю на его напряжённую фигуру в обрамлении утреннего света. Мне просто нужна хоть капля честности от него. Признак того, что случившееся означало больше, чем просто быстрый перепихон. Я бы всё отдала, чтобы видеть в этот момент его лицо. Попытаться прочитать эмоции, которые он прятал от меня.