- Ничего себе! – удивилась я, рассматривая гребешок. Он сверкал драгоценностями, пока я с подозрением смотрела на зеленые камни, напоминающие чьи-то глаза. Я дернулась, чувствуя, как наперегонки сжались сердце и попа.
Вечер подкрадывался незаметно. Бесы еще не вернулись. За печкой кашлял домовой. Я сидела, опасливо глядя на двери и читала книгу. Где-то вдалеке слышалось пение, как вдруг мне чуть не выбили дверь стуком.
- Открой!!! – послышался женский визг, от которого я вскочила, как ужаленная.
Дверь отворилась сама, а мне навстречу вбежала Маруська. Рубаха на ней была порвана, венок съехал на бок, а в глазах был такой ужас, что словами не передать!
- Что ты наделала! Ведьма проклятая! – визжала Маруська, цепляясь за меня.
Следом за ней слышался топот.
- Марусечка! – слышались мужские голоса. – Сердце мое!
Недолго думая, я закрыла двери, подпирая их тяжелой скамейкой. А следом на скамейку я втащила тяжеленный сундук.
- Ой, горе мне! – выла Марусечка. – Ты мне кого приворожила!
- Васю, как и просила! – рявкнула я, удивляясь, как смогла поднять такой тяжелый сундук.
Выглянув в окно, я увидела восемь распаленных мужиков, настойчиво решивших снести мою избушку. Маруся сидела возле печки, обняв колени и тряслась!
- Ой, Марусечка!!! – слышался мужской голос. В окне появилась рыжая борода и покрытое веснушками лицо. – Свет очей моих!!!
- Это кто? – спросила я, видя, как упорно ломятся в мою избушку.
- Это Васька Рябой с Мельницы! – визжала Маруська.
В другом окне елозил еще один мужик. Один глаз у него был, как бы закрыт, словно в него что-то попало, зато второй распахнут.
- Это твой Вася? - спросила я, глядя на перепуганную Маруську.
- Нет! Это Васютка Кривой! – взвизгнула Маруська.
К окну пробился старый дед, он клюкой разгонял остальных.
- Это дед Василий! – ревела на полу Маруська.
- Ой, люблю, не могу! – орал дед, пытаясь клюкой разбить окно. – Пошли прочь! У меня, может, така любовь в последний раз! Скоко не шевелилось, а тут как зашевелится!