Второй бегал, как угорелый, звеня блистерами таблеток.
- Пей, бабушка! Пей! Это таблетка! – сидел на груди бабки второй, пытаясь затолкать таблетку и дать стакан воды.
- Кхе! Душат! Кхе! Проклятущие! – стонала бабка, отмахиваясь от таблетки и воды.
- Что там? Что там? – бегал кругами второй, заглядывая бесенку с книгой через плечо. В избе было неуютно. Пахло сыростью, травами и бабкой.
- Читаю про геморрой! – вздохнул бесенок, почесывая рожки.
- Может, грелку? Может грелку? – суетился второй, таща бабке резиновую грелку с горячей водой.
- Ааааа! Бесы меня варят!!! – взвизгнула бабка. Бесенок снова достал грелку и приложил к щеке: «Вроде ж не горячая!».
- Гонорея? – удивился и с подозрением посмотрел на бабку первый бесенок.
- Давай мы ее мазью натрем? – предложил первый. Он исчез, а потом появился с пакетом лекарств с надписью «Аптека – друг человека! А цены – враг зарплаты!». – Вот! Натираем!
- Ой! – шарахнулись все от окна, когда с бабки слетело одеяло.
- Держись, ба! Мы тебя спасем! – натирали ее мазью бесы. Бабке на вид было сто с хвостиком. Мне казалось, что она еще гладила мамонтов.
- Печет! Печет! – визжала она, когда ее растирали знакомой мазью. – Жарят меня бесы! Как на адовой сковороде!
- Не, ба, ты не того! Мы тебе помереть не дадим! – причитали бесята. Они показались мне такими милыми. Вот только бабка так не считала.
- Одеялами накрой ее! – ругались они, укутывая и бабку, и грелку.
- Во мучается! – послышался скрипучий голос за окном. – Ведьмы всегда тяжко помирают! Бесы их мучают! И эта все помереть не может! Надобно крышу снимать!
Ага, и мебель выносить!
На крыше послышались удары топоров. Они что? Действительно крышу разбирают?
И тут бабка посмотрела на меня. Она протянула дрожащую руку, словно хотела что-то сказать.
- Что такое? – спросила я, подойдя поближе. Бабка шевелила губами, но я не могла расслышать, что именно она говорит.
- Простите, но вы не подскажете, как я могу выбраться отсюда? Извините, что не вовремя, – робко спросила я. – Может, тут автобус какой ходит?