– Говорят, она красавица и умелая лекарка к тому же?
– И это верно. Она мне жизнь спасла. Счастье, что сейчас она с отцом. Он все еще был болен, когда я выехал, но на умение Сьюз можно положиться.
– Поздравляю, раз так, – Грегор собственноручно долил в кубки вина. – Здоровье благородного Эстегарда!
Анегард выпил до дна, торопливо зажевал куском остывшей оленины. В голове шумело.
– А еще говорят, будто девушка выросла в деревне и не знает благородного обхождения?
– Ее воспитала знахарка. Да, Сьюз не всегда ведет себя так, как подобает баронской дочери, но деревенщиной ее не назовешь. Лекарка с даром, вот кто она. И храбрая. У нее благородное сердце, достойное высокого рода.
– Ей сейчас, должно быть, восемнадцать?
Анегард кивнул, изо всех сил стараясь сидеть прямо и не упускать нить беседы.
– Значит, – задумчиво продолжал Грегор, – летом, а то и к весне, стоит ждать свадьбы. А что, Анни… Анни, мальчик мой, я тебя совсем уболтал? Прости неучтивого старика и отправляйся отдыхать!
«Вы совсем не старик», – хотел возразить Анегард, но глаза закрывались, а шум в голове становился все настойчивее. Молодой барон Лотар смутно ощущал, как его ведут куда-то, стаскивают сапоги и камзол, укладывают… Что там благородный Грегор говорил о свадьбе? Утром спросить… надо…
На этой мысли Анегард провалился в сон.
…Он бежал по ночному лесу, по знакомой с детства тропе, и кинжальный ветер полнолуния вспарывал шерсть. Проклятую волчью шерсть. Не помог амулет, не помогла Звериная матерь. Не услышала, а может, не захотела.
Он бежал, и ужас дышал в душу. Спасительный, благословенный ужас – единственная преграда отчаянию.
Старший мертв. Убит. Убит и сожжен. Вонь горелой плоти въелась в шерсть, не отпускает. Проклятая зачистка. Проклятый Грегор, его милость, справедливый и заботливый господин. Разве мы виноваты, что так вышло?! Боги свидетели, одного хотели – жить, как раньше жили. Как все люди.
Как люди.
Не хочу, взвыло внутри. Зверем, тварью, нелюдью – не-хочу-не-хочу-не-хочу-у…
Сожгут. И пепел по ветру развеют. Беги, тварь, беги. Не быть нелюди человеком.
Холодный лунный свет ударил в глаза. Лунное серебро дробится в текучей воде, пляшет мелкой веселой рябью. Река – граница баронских владений. Там, дальше – заповедный коронный лес. Самое место для твари.
Текучая вода, забери тоску, унеси следы.
Черная тень перечеркнула серебристую полосу. Волколак взвыл, заскреб когтями: крутой берег выворачивался из-под лап, осыпался текучим песком, словно не хотел пускать. Отчаянный, из последних сил прыжок… тварь обернулась, взвыла злобно – и скрылась в спасительном ельнике.
ebooksa