Аржис фыркнул и… этот странный рокочущий звук следует считать смехом?
— Спокойно, Ксилена, — выговорил он через минуту. — Ты у меня уже была и знаешь, что там ничего страшного нет.
— Аржис!!! — Да, спокойствием рядом со мной и не пахло.
Хотелось вцепиться в его пиджак и потрясти, но я откровенно боялась касаться этого человека.
И ничего я не знаю! Во всяком случае, не могу похвастаться уверенностью, что чокнутый, который меня преследует, — это не он. Хотя, надо признать, за нынешнюю ночь Аржис переместился в конец списка подозреваемых. Правда, все предыдущие строчки этого списка пока безнадежно пусты.
— Просто Сано, если тебе не сложно, — серьезно попросил мужчина, быстро глянул на меня и опять уставился на дорогу. — И хватит дергаться. Мы едем к тебе в магазин. У нас там дело, если помнишь.
Сложно. Еще как сложно!
— Я постараюсь. — Обещание в равной степени относилось ко всему сказанному им.
И хотя я встряхнулась и немного пришла в себя, дальнейший путь проходил в молчании. Не могу знать, какие мысли бродили в голове спутника, но лично я думала об обыденном. Например, где теперь стану жить? Протяну ли на одни доходы от магазина, учитывая, что покупателей в ближайшее время не предвидится? Может, продать Ликины чемоданы, они же дорогущие?
— Приехали. — Решить так ничего и не успела. — Миленько у тебя тут.
Аржис разглядывал витрину с куклами, будто что-то невиданное.
— Спасибо. — Я решила принять его слова за похвалу.
— Ты это все сама? — Мужчина неопределенно повел руками, пытаясь указать на объект своего интереса.
Витрина, в которой на полочках выстроились куклы в нарядных платьях, раскрашенные домики, музыкальные шкатулки и фарфоровые статуэтки животных, слабо мерцала разноцветными огоньками, опутывающими полки. Глянула на эту красоту — и такая гордость за себя взяла!
— Да. — Я почувствовала, как щеки покалывает румянец.
Аржис обошел автомобиль, распахнул передо мной дверь и подал руку, помогая выбраться.
— И фарфор, и краски, и платья? — с недоверием и восхищением переспросил он.
— Это несложно, — жутко смутившись, пробормотала я. — Главное, любить то, чем занимаешься. А кукол я делаю, сколько себя помню. Правда, в деревне, где я раньше жила, мечтать о фарфоре не приходилось, тогда мои творения были тряпичные, с вышитыми лицами и нитками вместо волос. Жуткие монстры, но временами казалось, что только они одни меня понимают.
Показалось или во взгляде мужчины, скользнувшем по мне и опять по витрине, появилось что-то новое?
— Ты очень талантливая, Ксилена, — вдруг сказал он, крепче сжимая мою руку. — Идем быстрее, простудишься.