Ну а я вздохнула с облегчением, предрекая себе спокойный и обыденный день.
Первое время все так и шло. Я связалась с заказчиками, выяснила их предпочтения и засела за эскизы. Работы предстояло много, и это воодушевляло. Пожалуй, если бы не рыщущий у моего порога злодей, я бы даже порадовалась, что больше не могу видеть теней. Как выяснилось, считать себя обычной не так уж и неприятно.
Однако спокойствие мое вскоре было нарушено, а умиротворенное настроение — изрядно подпорчено.
— Какого черта, Ксилена? — Кажется, сначала раздался рык, а потом уже звякнул колокольчик — так спешил Дегейр высказать мне свое недовольство.
Оторвав взгляд от рисунка, я с некоторым недоумением обозрела взбешенного следователя. Припомнить, чем могла довести его до такого состояния, так сразу не удалось.
Если не ошибаюсь, это у меня был повод злиться…
— И тебе хорошего дня, Дег. — За последнее время в моей жизни произошло столько, что мелкие недопонимания давно перестали иметь значение.
— Издеваешься? — растревоженным хищником прошипел приятель, нависая над прилавком.
— Ничуть. — Пришлось немного отклониться назад, чтобы не тыкаться лицом в газету, которую он мне упорно совал.
Ненадолго в магазине застыла тишина, грубо прерванная скатившимся на пол карандашом. Мы оба вздрогнули, но никому даже в голову не пришло наклониться за беглецом.
— И давно у вас? — севшим от злости голосом осведомился Дегейр.
Смутная догадка витала где-то на краю сознания, но я никогда не умела быстро переключаться с одного на другое.
Потому в задаваемых вопросах изобретательности не проявила:
— Что? И с кем?
В висках начинало противно тянуть. Надо было все-таки закрыть магазин. Потому что если голова сейчас окончательно разболится, поработать уже не получится.
— Роман! С Аржисом! — рявкнул Дег, пронзая меня полыхающим взглядом. — Не прикидывайся идиоткой, Ксилена.
Черт, газета! Точно же!
— А я, как дурак, кругами возле тебя хожу, подступиться боюсь, — не то злился, не то сокрушался тот, кого я долгое время считала приятелем и вообще здравомыслящим человеком. Профессионалом, в конце концов! — А ты — с этим! Как можно было вообще с ним связаться? Поприличнее никого не нашлось?
Вместе с головной болью медленно, но верно подступала злость.
Да когда меня уже оставят в покое?!