И я наконец поняла, почему совсем не страдала по разорванным отношениям. Вернее, почувствовала. Что наконец освободилась и могу делать что хочу, как хочу и с кем пожелаю! Непередаваемое ощущение.
— Дрянь! Дешевка! — Лика окончательно взбесилась.
— Фальшивка. — Да, мне тоже было что сказать, правда, в отличие от противницы, мой голос звучал ровно.
И сказанное даже оскорблением считать нельзя, так, констатация факта.
— Да я тебе сейчас так лицо разукрашу, ни один гробовщик не посмотрит!
Отшатнулась я в первый раз инстинктивно, и попытка Лики броситься на меня закончилась тем, что она хорошенько приложилась животом о прилавок, почти легла на него. Слух разобрал болезненный стон. Но на этом скандалистка не угомонилась и, кое-как вернув равновесие, резко выбросила руку с длиннющими алыми ноготками вперед. Тут сработала реакция, и я, прытко отскочив к стене, подсунула ей под руку статуэтку, которую до сих пор сжимала.
Надо было вооружиться чем-нибудь побольше для надежности, но выбирать времени не было.
— Ведьма чокнутая! Я из-за тебя два ногтя сломала!
Невероятно, но… домик попал точно в цель.
Что-то я раньше не замечала за собой подобной меткости…
— Пошла вон из моего магазина! — Продолжать ругань не хотелось, для меня и так стали неприятным открытием истинные лица тех, кого я долгое время считала своей семьей. — Иначе сейчас наколдую тебе такое лицо, что не только светские богачи — нищие на улицах будут шарахаться!
Угрозы подействовали лучше, чем если бы я, например, запустила в нее чем-нибудь. Лика вздрогнула, побледнела и начала пятиться.
— Т-ты не можешь! — Она смотрела на меня с ненавистью.
— Ты знаешь это только с моих слов. — Я постаралась скопировать кривую усмешку Сано — у него получалось впечатляюще. — Хочешь, проверим на деле?
Почему-то сомнений в том, что она предпочтет убраться, не было.
Но Лика медлила, видимо, придумывая, что еще она может сказать или сделать… а потом ей уже и не пришлось ничего решать.
— Леди, вам же ясно сказано: на выход! — громыхнул от двери мужской голос, заставив нас обеих подпрыгнуть.
Что примечательно, голос был совершенно незнакомый.
— Ты как со мной разговариваешь, убогий?! — зашла на второй круг наследница Одингов, только жертва теперь была новая.
Захотелось застонать и спрятать лицо в ладонях.