К счастью, он не стал спрашивать, почему я его терпеть не могу, сказал просто:
— Что ж, дорогая, не буду делать вид, что мне приятно твое отношение, но ты согласна помогать, а этого уже достаточно.
— Слушай дальше. Я тебе помогу, а ты в благодарность научишь меня всему, что знаешь и умеешь сам. На твое я не претендую, но если в процессе мы что-то совместно придумаем или изобретем — доходы пополам. Это все, что касается оплаты. Зато я кое-чего потребую.
— Оплата более чем божеская. Я сразу понял, что ты приличная девушка, из тех, кто никогда не возьмет чужого. А учить тебя будет истинным удовольствием: за семь декад наблюдения можно было догадаться, что голова у тебя варит.
— Отлично. Раз ты принял условия оплаты, выслушай и требование. Прекрати свои сексуальные домогательства. Прекрати совсем! Я ни за что не стала бы связываться с живым Гиалленом, тем более не интересуюсь в этом плане его духом!
— Требование понял, но хочу получить разъяснения: почему ты не стала бы связываться со мной живым? Ни одна девушка ни разу мне не отказала.
Так и знала, что он об этом спросил. Ну, держись теперь, герой-любовник!
— А хоть одна девушка была с тобой счастлива? Молчишь? Не знаешь? Ты просто никогда не задавался этим вопросом. Да и не отказывали они тебе потому что не могли. Были очарованы твоим волшебным голосом и не принадлежали себе. Ментальное подчинение. вот как это называется. Да, они были готовы на все. Это ты видел. А как потом они страдали от унижения видела я!
Сейчас будет оправдываться и смешивать всех девиц на свете с грязью! А я не собираюсь этого слушать. Мне есть, что сказать, но сейчас я думаю о другом. Надо добиться желаемого.
— Но Мелисента…
— И кстати, ты выбирал из тех, кто не мог тебе отказать, на других и не смотрел, ведь правда? Все, тема закрыта. Или ты принимаешь это мое требование, или я все же ищу способ тебя упокоить. Думаю, в Высшей магии такой найдется.
Архимаг, по-моему. обиделся. По крайней мере ответил очень недовольно:
— Ты крайне самоуверенна, если думаешь, что я позволю себя развоплотить или упокоить. При этом грубо ошибаешься: в Высшей Магии такого заклинания нет, только в Магии Крови, а она под запретом. Можешь рискнуть своей головой, но я лично тебе не советую. Я почему-то был уверен что мои, как ты их называешь, домогательства, будут тебе приятны, ты ведь не невинная дура. Но если тебе так хочется… Обещаю, я не стану тебя домогаться.
Вот добилась я своего или нет? Одно успокаивает: он дал обещание, а маги обычно их держат.
— Хорошо, договорились. А пока… Мне надо работать. То, что мне придется делать, ты мне расскажешь вечером после ужина, когда я освобожусь.
Пока мы препирались, я съела-таки вторую яичницу, приправив ее для разнообразия луком и помидорами, а также выпила еще чашку кофе с молоком. Никогда не любила с молоком, но тут… Кажется, это Гиаллен на меня влияет. Наевшись и накормив своего телесно-бесплотного, взялась за то, что запланировала на сегодня. Доделать отчет за декаду для жабы и пойти его сдать. Устроилась в кабинете и начала строчить, время от времени сверяясь с лабораторным журналом Гиаллена и своими записями. Дух пристроился у меня за плечом и контролировал работу. Сужу об этом по тому, что он не остался безучастным свидетелем. То хихикал, то фыркал, то подпускал комментарии вроде: «Ну, от этого старая жаба усрется» или что-то столь же возвышенное. Раздражал и мешал страшно. Одно порадовало: он, как и я, прозвал Мартонию жабой. В общем, до самого обеда я творила, а после обеда потащилась к жабе на прием. Она, как всегда, разбирала чуть ли не каждую фразу, задавала кучу вопросов и вообще мучила меня как могла. Когда она решила о чем-то проконсультироваться с мессиром Ригодоном и вышла на пару минут, я услышала шепот:
— Она всегда тебя так?
— Всегда!
— Старая сволочь!
— Вот ты мне скажи, ты-то что тут делаешь? Мартонии на мою голову не хватало!