Я ответила как можно более холодно:
— Не могли бы Вы принести мне обед?
Это он не знает, а щелчок пальцами прозвучал еще тогда, когда эта мразь покусилась на мою пятую точку. Так что надо активнее его провоцировать: все фиксируется. Придурок охотно шел мне навстречу.
— Обойдешься, курочка! Дала бы дядюшке Рогусу себя немножечко пощупать, сейчас бы уже ела вкусненькую кашку. А так… Сиди голодная, дрянь!
Молодец, сам свое имя назвал, чтобы уж без сомнений. Сейчас надо сообщить, что я пожалуюсь. Пусть он покажет свою безнаказанность.
— Вы не имеете права лишать меня питания. Я буду жаловаться.
Мужичок захохотал с подвизгиваниями, так его развеселила моя реплика.
— Жалуйся сколько влезет. Кто ж тебе поверит? Уже сколько таких жаловалось, и где они теперь? А дядюшка Рогус тут, на страже.
Хотелось мне заорать на него и ногами затопать, обозвать подонком, но я же должна выглядеть идеально. Поэтому сказала спокойным голосом:
— Вы нарушаете закон!
Похоже, я его разозлила.
— Это кто закон нарушает? Это ты мне говорить будешь, рвань тюремная, крысиный помет! В общем так, сегодня я добрый. Отсосешь у дядюшки, и получишь свой обед. А нет… Я к тебе в камеру на ночь крыс пущу, развлечешься.
Крыс я не боюсь, у меня для них вполне себе бытовое заклинание припасено: антикрысин. Напишу мелом на полу — ни один грызун не сунется. Мел в одном из карманов кажется завалялся. Но надо дожать ублюдка:
— А не боитесь сами тут оказаться? В качестве заключенного?
— Я-то? А с какой стати? Да я тут что угодно могу делать, и ничего мне не будет. Жалобам вашим нет веры, я просто строгий и делаю все по правилам, а кто жалуется, тот нарушитель злостный. Так что иди сюда, цыпа, я уже и штаны расстегнул.
Решила поинтересоваться:
— А кстати, как ты собираешь действовать? Что, свой хрен в окошко высунешь?
— Зачем? Дверь открою, ты отсосешь, и назад.
Придется дядю разочаровать:
— Обойдешься. Я лучше с крысами пообщаюсь, они много тебя симпатичнее.