— Хорошо.
Я подавилась. Нет, он все-таки неисправим!
Пирог после этого показался уже не таким вкусным, как жаркое, но отказывать себе в сладком я не стала. Тем более пить и вправду хотелось, тут чай пришелся очень кстати.
Краем глаза следила, как служанка подошла к указанной Тавишем девушке, забрала у нее опустевшую чашку и, склонившись к самому уху, сказала несколько слов. Очевидно, передала послание, потому что в наколдованного на миг уперся взгляд незнакомки. Он ответил ей своим — вызывающим.
Она криво усмехнулась, встала из-за стола и стремительно направилась к нам.
Злорадство во мне предвкушающе потерло ладоши. Сейчас кто-то будет бит!
И этот кто-то, пожалуй, заслужил хорошую оплеуху.
Но ему неоправданно везло. И несправедливо!
— Прошу прощения, господин, — с вежливой улыбкой начала черноволосая красотка, — не поможете разобраться с картой? А то мы с подругой совсем запутались…
Держалась она уверенно, из чего само собой следовало, что первой заговаривать с мужчинами ей не впервой.
Другая девушка, оставшаяся за столом, как раз вытащила из кармана свернутую трубочкой карту, выразительно постучала ею по столу и смущенно улыбнулась.
— С радостью. — Тавиш поднялся, вальяжно, словно хищник, вышедший на охоту, поймал ручку незнакомки и слегка коснулся ее губами. — Но думаю, наши географические изыскания лучше перенести в номер. К чему портить хорошую карту липким столом.
Предложение было воспринято благосклонно, только одно еще волновало темноволосую участницу этого маленького спектакля:
— А ваша спутница не станет возражать? — Мне достался опасливый взгляд.
— Нисколько, — ослепительно улыбнулся бывший демон, а ныне просто искуситель. — Моя сестра относится снисходительно к маленьким слабостям своего брата. — Тут он посмотрел на меня едва ли не с обожанием.
— В таком случае, ждем вас через час в восьмой комнате. — Она даже намек на реверанс изобразила. — Я — Кэлла, а мою подругу можете называть Нарьей.
— Тавиш, — представился наколдованный и проводил девушку долгим взглядом.
А когда она ушла, снова занял свое место и как ни в чем не бывало продолжил есть.
Я наблюдала вопиющее действо с приоткрытым от изумления ртом, тихо радуясь, что шаль все скрывает. Но пока приходила в себя, кто-то прожорливый успел умять весь пирог. Хорошо хоть в мою чашку не залез!
Обозрев оставшиеся на тарелке крошки, я дала волю вредности: