Хоть куда-нибудь?
— Туда. — Мой истинный тенерец еще как-то умудрялся ориентироваться в снежной пустыне.
Но поскользнулся через три шага.
Выругался с ненавистью.
— Обопрись на меня. — Я вцепилась в его руку, пытаясь переместить ее к себе не то на плечо, не то на локоть. И в ответ на его возмущенный взгляд, заверила: — Я сильнее, чем выгляжу.
Выброс ослабил его больше, чем меня. К тому же, он не собирался наваливаться на меня всем весом, ему просто требовалась опора для устойчивости. А я привыкла таскать тяжелую камеру, рюкзак и полные карманы всего полезного во время съемок. И на местной ледяной корке почти не скользила.
Вот так. Идем.
Медленно, но идем.
Ладони, правда, начало тихонько щипать. Потом щипать сильнее. И болезненно жечь. Что с ними что-то не так, я обнаружила за минуту до появления симптомов, когда оставила на светло-сером рукаве Эрихарда кровавый развод.
Ох. Ледышку им всем в…
Лучше бы я не смотрела.
Я-то верила, что Тенерра больше не принесет мне боли… Но сейчас противный голосок дурного предчувствия шепнул, что это только начало. Или у кого-то мнительность разыгралась от стресса и переутомления.
Определиться не успела. Далекий гул сменился ревом, и уже он стремительно приближался, пока не ворвался в снежную реальность… э-э-э… огромным слоттерсом на огромных колесах, к которым были приделаны еще и неизвестные мне плоские приспособления. Ничего себе.
— Эй, вы целы? — проорал, перекрикивая вновь поднявшийся ветер, мужчина с водительского сиденья. — Что вы тут делаете?
Захотелось верещать на всю округу от радости.
Нас сейчас спасут.
— Кронс Эрихард Алайский, — отчеканил мой спутник… так и не скажешь, что ему плохо. — Моя невеста пострадала, ей нужен врач. Или хотя бы бинты и связь. Часто у вас случаются такие вот выплески?
— Бывает иногда, это же Пустоши. — Мы уже забирались внутрь. — Но сегодня будто вообще ни с чего… Обычно я их заранее чувствую.
Сижу. Даже можно на мягкую спинку откинуться.
Гораздо лучше, чем идти куда-то на подгибающихся ногах.