Рейд. Оазисы

Глава 22

Он вышел из кабинета и стал забирать своё оружие, тесак в ножны, револьвер в кобуру, гранату в карман, обрез в руку. Тарзан даже не смотрел на него, уставился куда-то в зал, что происходило рядом, его не касалось.

А Горохов, собравшись, не пошёл на выход. Напротив – он шагнул к служебному ходу за стойкой.

– Э, ты, – грубо заорал золотозубый бармен и, несмотря на солидный вес, быстро двинулся к нему. – Ты куда намылился?

– Мне Ахмед сказал переговорить с Антониной. – Ответил Горохов, остановившись.

– Со мной переговори. – Здоровяк подлетел к нему и хотел схватить его за рукав, но Горохов перехватил его руку. Да так крепко взял его, что тот и вырваться не мог.

– Ты Антонина? – Спросил у него геодезист, не выпуская липкую от пота и волосатую руку.

– Чего? – Пыхтел здоровяк.

– Вижу, что нет, – сказал Горохов и отпустил его, – а мне нужно с Антониной переговорить, Ахмед разрешил.

– С другой стороны зайди, тут для официанток выход, – бубнил золотозубый, но уже не очень нагло.

Горохов его слушать не стал, пошёл в подсобку. Его порадовал тот факт, что Тарзан к этой секундной перепалке с барменом вообще не проявил никакого интереса. Он так и сидел, уставившись в пустоту. Судя по всему, он охранял только одну дверь, и золотозубый ему не мог ничего приказывать.

А как вошёл в подсобку… Жара, духота, вонь. Вытяжка ревёт, да несильно помогает.

На огромном поддоне здоровенный мужик с волосатыми плечами и большими руками, в майке, жарит саранчу, высыпая туда десятилитровую кастрюлю лука. Горохову кажется, что паштет будет вкусным, получше, чем в «Столовой».

Ещё один субтильный и молодой месит тесто из жёлтой кукурузной муки, он добавляет туда толчёную тыкву и тыквенных семечек. Да и хлеб тут будет вкусным. Кажется, геодезист голоден, хотя сегодня утром он уже ел.

Оба мужика с удивлением смотрят, как Горохов идёт по кухне, смотрят и молчат. А вот баба, которая пряталась за углом, не молчит:

– Эй, ты чего тут? Ты кто такой? Давай отсюда…

Геодезист разворачивается и видит перед собой невысокую щуплую женщину лет сорока. У неё хорошая светлая кожа. Она выглядит почти здоровой, проказа едва-едва тронула правую ноздрю.

– Вы Антонина? – Спрашивает Горохов.

– Я-то Антонина, а вот ты кто? – Говорит женщина.

– Я Горохов, мне Ахмед сказал, что поговорить насчёт саранчи можно с вами.