Рейд. Оазисы

– В комнате чисто, а в пепельнице пыль. Наверное, ваш мужчина был тут давно. Может, он и сегодня к вам не заглянет?

– Убирайтесь отсюда, – говорит Альбина сквозь зубы. Она говорит это с таким презрением, что он чувствует себя неуютно.

– О, кажется, я вам не очень нравлюсь. Хорошо, я уйду, но прежде, чем уйти, я хотел услышать от вас совет.

Она смотрит на него всё также.

– Я вот не могу решить, к кому мне пойти с моей информацией про документы: к самому Севастьянову или, может, просто к начальнику безопасности компании? Не помню, как его фамилия. Как вы считаете, Альбина?

Она молчит. А он, усаживаясь в шикарное кресло, продолжает:

– Думаю, что к Севастьянову идти не нужно, пойду к начальнику охраны. В таких компаниях, как наша, люди очень компетентные. Готов поспорить на медную пятёрку, что он за три дня найдёт утечку. – Он изобразил на лице гримасу, которая выражала сожаление. – Даже, не знаю, что будет с тем, кто сливает информацию Брину. Думаю, что его даже не найдут.

Кажется, его слова достигали цели, женщина начинала волноваться. Она теребила ворот халата, облокотившись на косяк, и внимательно слушал каждое его слово.

– Таких людей закапывают в барханы, поверьте, уж я-то знаю. Иногда закапывают живьём, а иногда просто бросают на песке связанного, чтобы прожарился. Это днём, а если хотят, чтобы мучился еще больше, бросают ночью, чтобы вся пустынная живность его жрала. – Продолжает Горохов. – Ведь это не шутки, документы – дело серьёзное. Не знаю, как у вас, а в других компаниях начальники экспедиций воду продают налево. Бывает такое, бывает. Хозяева и акционеры компаний об этом только догадываются, но поймать их не могут, потому что начальники экспедиций всегда заодно с начальниками безопасности компаний. А как их поймаешь? Да никак. Никто не знает, сколько в водной линзе под землёй воды. Если ещё качалки стоят, то счётчики поставить можно, а если вода под давлением сама идёт, то поймать их невозможно. Только… – Горохов поднимает палец. – Только если кто-то заинтересованный будет считать водовозы, что приходят за водой. Акционеры компаний не могут, они сидят в Соликамске. А вот Брин… Брин может. Ведь может?

Альбина не отвечает.

– Посчитает он все цистерны, что проходят через Губаху, а потом посмотрит, сколько отображено в квартальном отчёте, и ему сразу будет понятно, сколько воды крадёт Селиванов у своих родных акционеров. Кажется мне, что немало, так немало, что за такое могут и бросить на съедение саранче.

Он замолчал, пристально глядя на неё, ловя каждое её движение. Мало ли, может, у неё под халатиком оружие. Так-то, конечно, не видно… Но чем чёрт не шутит.

– Что вам нужно? – Наконец спрашивает она уже без всякой этой спеси, без этого раздражающего высокомерия.

«Вот, кажется, мы дошли до фазы конструктивного консенсуса».

– Да ничего особенного, – говорит он и сразу успокаивает её, – деньги мне не нужны.

– Не нужны, а что тогда?

– Мне нужно место, где я могу переждать пару дней, где меня никто не будет искать.

– Переждать? Чего переждать? Кто вы вообще такой?

– Я геодезист Горохов.

– Геодезисты не ищут себе мест, где их никто не станет искать.